— Как Кирюша? — спрашивает он не из интереса, а скорее, чтобы начать с чего-то разговор.

— Хорошо. Ты ведь не за этим пришел, правда?

— Да, не за этим. Я хотел узнать, как Марина. С ней все в порядке?

Не знаю почему, но меня вдруг напрягает его вопрос. Он с таким беспокойством спрашивает, все ли в порядке с моей дочерью, что я сама сомневаюсь, действительно ли это так.

— Да, я разговаривала с ней утром, она в порядке.

— Она заблокировала меня везде, — объясняет свое любопытство Глеб. — Я хотел бы увидеться с ней перед отъездом, можно?

— Я могу только передать ей твою просьбу. Обещать, что она захочет с тобой встретиться я не могу.

— Пожалуйста, — он говорит едва слышно и заметно, что ему непривычно просить о чем-то вот так… — Я буду очень признателен, если ты хотя бы ей это скажешь.

— Когда ты уезжаешь?

— В воскресенье. В три.

— Так быстро? Давид говорил, что пара недель… — растерянно произношу я.

— Папа еще не знает, что так быстро, но так будет лучше.

Глеб встает и, остановившись у двери, произносит:

— Скажи ей, пожалуйста.

— Привет, Мариш, — звоню дочке на следующий день после разговора с Глебом. — Как твои дела?

— Нормально, — произносит она. — Только пришла с института. Вы как?

— Хорошо. Кирюша растет не по дням, в по часам, — с улыбкой на лице произношу я. — Мариш… — думаю, как сказать то, о чем меня просил Глеб. — Ты не будешь возвращаться?

— Не сейчас, мам, — произносит она.

— Как папа?

— Нормально. Бабушка расспрашивает о тебе, о Кирюша, — в ее голосе слышится раздражение.

Я прекрасно понимаю дочь. С матерью Паши мы общались сквозь зубы. И сейчас, я уверена, она злорадствует и радуется тому, в какой скандал я попала.

— Ты же не рассказывала папе, почему уехала? — осторожно спрашиваю.

— Нет.

— Глеб уезжает, — сообщаю ей, — в воскресенье в три часа дня.

Мариша молчит, а я не знаю, что ещё сказать. Спросить, придет ли она его проводить? Думаю, моя дочь не маленькая и прекрасно понимает, зачем я сообщила ей о его отъезде. Если она захочет, проводить Глеба можно будет без проблем.

— Знаешь, мам, мне пора наверное, — неуверенно произносит дочка. — У меня много домашки, нужно реферат сделать, — сообщает она и быстро прощается.

Несмотря на отсутствие интереса с ее стороны, я все же сбрасываю адрес аэропорта смс-сообщением. Вдруг она все же решит прийти, чтобы провести его, а я ничего не сделала, чтобы Маришка могла это сделать. Ответа на сообщение, конечно же, не следует.

Вечером, перед ужином, ко мне заходит Глеб и спрашивает, сообщила ли я Маришке новость о его отъезде.

— Сказала, но не знаю, приедет ли она, — я честно уверена, что нет.

Если Маришка хотя бы наполовину похожа на меня, она ни за что не придет, чтобы попрощаться. Это не гордость, скорее, нежелание делать себе больно. Дочка не сделает этого намеренно, я уверена, но все же не говорю этого Глебу, чтобы не расстраивать.

— Она не приедет, — произносит парень и выходит из комнаты.

Подумать о том, что сейчас чувствует Глеб я не успеваю, потому что в этот момент начинает плакать Кирюша. Я беру его на руки, оголяю грудь и начинаю кормить молоком. Он жадно кушает, обхватывает ручками мою кожу и бегает глазками из стороны в сторону. Через несколько минут Кирюша посапывает, закатывая глазки. Я перекладываю его в кроватку и провожу пальцами по нежной коже лобика. Сейчас он единственный ребенок, не доставляющий мне никаких забот.

Кирюша растет не по дням, а по часам. Не болеет и чувствует себя отлично. Мы стабильно ходим на осмотры к педиатру, взвешиваемся и измеряемся. Врач говорит, что у нас все хорошо. Развитие соответствует возрасту, а большего мне знать не нужно.

Я укладываю Кирюшу спать, принимаю душ и возвращаюсь в постель к Давиду. Его нет до сих пор. Он задерживается на работе, потому что у него сегодня встреча с клиентами и потенциальными вкладчиками. Я знаю, что он в ресторане, там у них переговоры, которые должны пройти хорошо. Я уже почти сплю, когда на мой телефон приходит сообщение.

Сняв блокировку с экрана, захожу в мессенджер и несколько минут просто смотрю в экран, пытаясь осознать то, что я вижу. Мой Давид танцует с обворожительной девушкой. Его рука покоится на ее талии, он улыбается, а его взгляд направлен ей на лицо. И смотрит он на нее так, что у меня внутри все сжимается. Я смотрю на время фотографии и понимаю, что она сделана еще час назад. Где он сейчас? Находится по пути домой или же где-то в отеле зажимает эту обворожительную красотку?

Думать о том, что Давид может изменять мне в тот самый момент, когда я кормлю нашего сына, не хочу. Я удаляю смс-сообщение и набираю номер мужа. Долгие тяжелые гудки разрезают воздух. Я жду, когда по ту сторону телефона раздастся обеспокоенный голос Давида, но ничего не происходит. Следующий звонок заканчивается так же: муж попросту не отвечает.