Насколько позволяло ее состояние, Альвинора оглядела окружающую обстановку. Они оказались в чьей-то спальне, обставленной довольно просто. Кровать, большое кресло, стол, стул да шкаф; все, кроме кресла, как у адептов. Хозяин комнаты неприхотлив и опрятен: на столе аккуратная стопка бумаг, несколько книг и пара свитков, а не (как бывает у некоторых личностей) беспорядочная гора всякой всячины, которая вот-вот свалится на пол. Наверняка в ящиках стола много всего разного и интересного, но это скрыто от посторонних глаз.

Черное покрывало на постели и стены в темных тонах позволяют предположить, что и личность тут обитает такая же темная. Однако удивительной красоты резные украшения, развешанные вокруг, нивелируют мрачное впечатление и заставляют с замиранием сердца вглядываться в причудливые линии. Аль припомнила, как вычитала в одной из книг, что среди темных эльфов высоко ценятся ремесленники, которые занимаются тонкой работой. Так что даже эта кровожадная раса неравнодушна к искусству и привечает подобные ажурные красоты.

На руках у Темного было здорово, тепло и спокойно, даже слезать не хотелось, да и все равно не было сил стоять на своих двоих. Однако, похоже, у дроу были свои мысли на этот счет, потому что он усадил Альвинору в кресло. Она облокотилась о спинку и развалилась, будто у себя дома, ибо в этот момент не способна была даже нормально сидеть, да и дрожь никуда не делась.

— Расслабьтесь и дайте мне вас осмотреть, — распорядился Аркент’тар, сканируя несчастную Аль взглядом.

Ха, расслабишься тут, когда такой мужчина тянет руки к вороту блузки!

— Не надо на меня так смотреть, и не фантазируйте себе ничего, — одернул дроу, оглядывая все, что ему показалось интересным, а потом сосредоточился на шее. — Я всего лишь провожу осмотр на предмет наличия ранок, в которые могли запустить яд. Область шеи в этом отношении самая чувствительная и уязвимая.

Из-за пристального внимания архимагистра Аль ощутила, как к щекам стремительно приливает кровь. И почему он не отнес ее в лазарет к магистру Соул, а занялся лечением самостоятельно?!

— Сидите спокойно и не нервничайте, — осторожные пальцы отодвинули волосы и прошлись по чувствительной области за ухом. — Я здесь главный специалист по ядам, поэтому обследую пациентов, если есть подозрение на отравление, а уж потом передаю их в руки целителей.

— Н-нога… — пробормотала донельзя смущенная Аль. — Схватили за левую щиколотку, — закончила она шепотом, потому что горло все еще саднило.

— Говорил же, молчите, — вздохнул декан, опустился на колено перед креслом и заграбастал ступню Альвиноры, после чего изучил и ощупал так же внимательно, как шею.

Аль готова была поклясться, что в этот момент похожа на цветущий мак, дрожащий на ветру, такая же красная и трепетная. Сердце билось так громко, что его стук, наверное, слышал даже Темный.

«Успокойся, глупая, это же просто осмотр. Тебя лечат и хотят помочь», — уговаривала она саму себя, однако сердце успокаиваться никак не хотело. Может, было бы лучше, если бы сейчас Альвинора была без сознания и всего этого не чувствовала?!

— Не вижу ни признаков отравления, ни путей возможного проникновения яда, но все же проверю магией. Мало ли, — Аркент’тар применил какое-то заклинание, отчего по всему телу прокатилась волна дрожи. — Нет, ничего похожего на яд. Странно…

«Странно?!» — не поняла Аль.

— Больно? — он поднял на нее глаза.

Да, щиколотка горела, но вовсе не от боли, а от прикосновений коленопреклоненного мужчины.

«Это все остатки приворота, больше ничего», — успокаивала себя Альвинора, с трудом находя силы отрицательно покачать головой.

Дроу слегка сощурился, будто понял, о чем она думала, — и у Аль душа ушла в пятки, когда он потянулся к ее лицу. Однако архимагистр лишь слегка коснулся ладонью лба и, кажется, активировал целебные заклинания.

Волны тепла проходили от кончиков пальцев до самой макушки, наполняя силой и прогоняя усталость. Горло больше не болело, щиколотка не ныла и, кажется, скоро можно будет стоять самостоятельно. Но все равно почему-то безумно захотелось спать, а ведь еще щиты нужно отрабатывать.

— Хвала Богам, хотя бы сегодня вам не нужен лазарет, — вынес вердикт декан и поднялся. — Но поберечься стоит.

Странное дело, но Альвинора бы предпочла, чтобы он и дальше находился рядом. Вот, снова ее бросает из крайности в крайность: то боялась до смерти, теперь отпускать не хочет. Да что же с ней такое творится?! Но как бы там ни было, эти невообразимые глаза, взгляд которых в минуты опасности всплыл в памяти и дал силы бороться за жизнь, теперь совсем рядом и, кажется, заглядывают в самую душу.