Шрифт:
Фарэйн оглянулся, подъехал к двери вплотную.
– Миледи угодно что-нибудь?
– учтиво поклонился.
– Нет, спасибо, - ничего ей не хотелось.
Соня опустила занавеску. Нол, все это время тихонько сидевший рядом, то потянул к ней ручки.
– Мама, все хорошо. Дядя Рихарт хороший.
– Да сынок, я знаю.
Дядя Рихарт хороший. Хороший.
Пару раз они останавливались в дороге, давая им с ребенком сходить в кустики и размять ноги. Потом малыш пригрелся у нее на руках и заснул. А ей самой несмотря на усталость заснуть никак не удавалось. В голову лезли разные невеселые мысли. И все о том, что их с Нолом ждет. И надо все-таки испросить у Ри... короля аудиенцию и рассказать, что она тут нелегалка. Может быть, это облегчит положение ребенка. Ему-то за что в заточение или изгнание...
В конце концов, монотонность дороги притупила все чувства, Соня просто сидела в оцепенении, уперев взгляд в точку перед собой. Где они ехали, что было за окном, ее не интересовало.
Она не сразу заметила, что повозка остановилась. Но дверь открылась и Фарэйн пригласил ее выйти.
– Прошу вас, миледи, - опустил ступеньки и подал руку.
– Куда вы меня привезли, лорд Фарэйн.
– тихо спросила она, озираясь вокруг.
Двор - каменный колодец, хорошо, хоть довольно широкий. Древние стены, каменная вязь орнаментов. Одни рыцари и люди в белых сутанах кругом. Священники, поняла Соня. В монастырь сослал, что ли...
– Миледи, - проворил Фарэйн, поклонившись.
– Следуйте за мной.
– А ребенок?
– спросила она, оглядываясь с надеждой.
– Ребенок будет рядом с вами, миледи. Не волнуйтесь, ни вам, ни ему ничего не угрожает.
Соня неохотно приняла руку сотника, и он повел ее к большим портальным дверям, покрытым резьбой. Внутри уже были люди, рыцари и священники, так что им пришлось проходить сквозь толпу, расходившуюся при их появлении в обе стороны.
Изнутри старинный крестово купольный собор напоминал наши романские церкви. Мягкий полумрак, озаренный пламенем свечей, под самым куполом, сноп света, лившегося из узких окон. Кажется, что купол парит.
В этом снопе света Соня наконец увидела короля.
А заодно и поняла, что тут происходит.
Король ждал ее у алтаря. Замкнутый и хмурый, нечитаемое выражение на лице. Таким она еще не видела Рихарта. Неужели он этот холодный, властный мужчина?
Фарейн подвел ее к нему. И пока Соня вглядывалась в лицо, мужчины, которого, в общем-то, и не знала, сотник аккуратно перехватил ручку Нола из ее руки, увел малыша в сторону и взял на руки.
Соня осталась одна. Совершенно одна против короля, против целого зала, полного мужчин. Король едва взглянул на нее и коротко поклонился. А потом, не поворачивая головы, взял за руку и подвел к алтарю, за которым стоял престарелый священник в высоком головном уборе.
И отпустил. А сам застыл каменным изваянием, глядя куда-то перед собой.
Весь зал, полный народу, смотрел на них. Слышно, как свечи горели, потрескивая. А старик в высоком головном уборе, стоявший против них у алтаря, выжидательно поглядывал то на нее, то на короля.
Соня выдохнула. Устраивать скандал при стольких свидетелях не имело смысла.
НО!
Это он... что?! Это он на ней изволит женится? А вчера не мог сказать?!
Она тоже хороша, конечно... НО!!!
Даже не удосужился спросить? Согласна она или нет?!
Ни слова? Даже не желает смотреть в ее сторону?!
– Ну погоди, мужик, ты сам напросился. А вот черта с два я откажусь!
– пробормотала Соня на русском и сделав последний шаг, встала у алтаря рядом с Рихартом.
Может, ее и будут потом терзать угрызения совести и раскаяние, но точно не теперь.
Ей почудилось, или рука Рихарта, жестко сжатая в кулак, немного расслабилась, а по скулам пробежались желваки и дернулся кадык? Соня и сама не знала.
Кураж прошел, стало вдруг страшно. Это ж она что же, замуж за короля выходит?
Господи... Какой кошмар...
А сердце сбиваясь, заколотилось где-то в горле.
Как сквозь вату она услышала, гул пробежавший по залу церкви. Старый священник странно посмотрел на них, ей даже в какой-то момент смех почудился в его взгляде, и начал обряд.
глава 34
У нее еще звенели в ушах слова клятвы, еще плыла перед глазами картина, как он застегивал на ее запястьях брачные браслеты. Все это, казавшееся невозможным, сюрреальный сон, а старик уже объявил их мужем и женой.
Король не стал целовать свою супругу, только холодно поклонился. Соня, которую в тот момент трясло от озноба, сама была как ледяная статуя. Какие уж тут поцелуи, да еще на публику.
И все равно это нарочитое пренебрежение было обидно.
Может быть, у здешних королей не принято любить своих жен...? Может быть именно это он и собирался сказать ей, когда влез ночью в окно ее спальни, а она своей «благодарностью» вконец его добила?
Стало досадно и обидно. Неужели нельзя было просто сказать!? Просто по-человечески?