А к вечеру очнулся тайный заключенный.

Каманга* - провинция на севере Аламора, уроженцы которой в некоторых вопросах сродни нашим габровцам.

В тот день у короля с утра было намечено посещение верховного координатора ордена. Хоть церковь и крайне неохотно посвящала мирскую власть в свои тайны, первосвященник не посмел отказать королю.

А уж вопросы, которые поднимались в переговорах с глазу на глаз, оказались крайне неприятными. О произошедших в прошлом году таинственных убийствах, о заговорах. И главное, конечно же, касалось мутного и запутанного дела с внебрачным сыном короля Угарта.

Верховный священник вынужден был признать, что все эти годы покрывал преступление покойного короля. Когда подтвердились подозрения, по чьему приказу это было сделано, Рихарт спросил:

– Кто наложил морок?

– Не я, - только и ответил первосвященник.
– Кто это сделал, не могу сказать. Достаточно того, что его уже нет в живых.

Король бросил тяжелый взгляд на старика с острыми пронзительными глазами, догадываясь примерно, кого тот имел в виду. Скептически усмехнулся:

– Очень удобно повесить все на мертвого, не так ли, ваше святейшество?

– Это дело церкви. Она сама в состоянии покарать своих адептов, сир, - ответил тот.

Рихарт чуть подался вперед, медленно и негромко проговорил:

– Ваше право сделать это собственными руками. Но поверьте, я не допущу, чтобы участие в заговорах и преступления против короны остались безнаказанными.

– Вы мне угрожаете?
– резко дернулся старик.

– Я ставлю вас в известность. У вас не так много времени. И совсем нет выбора. Сделайте это сами, или я взыщу по полной не только с вас, но со всего ордена.

Было в тот момент что-то сверхъестественное во внешности короля.

В его взгляде. В ауре силы и власти, вившейся вокруг. В правоте. Потому что первосвященник мгновенно ощутил благоговейный страх и раскаяние.

Он уже очень много лет управлял орденом, привык к власти над мирянами и беспрекословному подчинению. Даже короли трепетали перед орденом, потому что запредельное, с котором приходилось прикасаться священнослужителям, делало их сопричастными к таинству.

Но то, что первосвященник видел перед собой сейчас, заставило его испытать ранее неизведанные чувства. Может быть, потому он и подчинился покорно, а может быть, из-за того, что в действительности испытывал вину за давно прошедшее?

– Да, сир, - кротко проговорил он, опуская глаза.
– Виновные будут наказаны.

– Я также хочу, чтобы моему единокровному брату вернули лицо.

– Ваше величество, - первосвященник виновато развел руками.
– Это невозможно. Такой ритуал не имеет обратной силы.

Король нахмурился.

– В таком случае, должен быть проведен ритуал выведения крови, а его имя объявлено публично. Я хочу подтвердить кровное родство.

– Сир, зачем это вам?
– искренне изумился первосвященник.
– Вы же сами сказали, что он государственный преступник и будет заточен пожизненно?

– Потому что он мой единокровный брат. И он имеет право на имя. И наказание за его преступления этого права не отнимает.

– Да... он ваш единокровный брат... Хорошо, сир. Все будет исполнено.

– Благодарю, святой отец.

Рихарт поднялся, старика измотал разговор, он хотел встать тоже, но неловко опустился в кресло.

– Простите, сир.

Король остановил его жестом.

– Не вставайте, ваше святейшество, - а потом добавил.
– У меня есть личная просьба.

Первосвященник поднял на него глаза и с готовностью кивнул.

– Прошу провести церемонию моего бракосочетания через четыре дня.

– Разумеется, государь, - заулыбался старик, эта тема для разговора была куда безопаснее - Давно пора, ваше величество. Приятно слышать, что отбор невест помог вам определиться с выбором.

Король странно поморщился и сказал, почесав бровь:

– Видите ли, ваше святейшество, так уж вышло, что отбор невест помог определиться с выбором моему лорду-канцлеру. А я выбрал себе невесту сам.

С минуту старик смотрел на молодого, мудрого не по годам и несгибаемого мужчину, и думал, что Аламору повезло иметь такого короля.

– Очень рад за вас, сир. И за лорда-канцлера, - сказал он, складывая руки у груди и кивая.
– Я буду счастлив лично провести церемонию, государь.

– Спасибо, - вежливо поклонился Рихарт, король умел ценить стремление к сотрудничеству и добрые отношения.

Расстались они взаимно удовлетворенные.

Король тем, что получил формальное содействие со стороны церкви. Первосвященник - что его на старости лет не заставили вытаскивать грязное белье всенародно. А уж наказать заигравших членов ордена он собирался со всей жестокостью. В конце концов, эти мутные времена ему и самому порядком надоели. А в Рихарте он чуял настоящую силу.