Поспешно натянула сапог и протянула руку над водой — ни намека на отражение моей ладони. Меня эта вода «не видела» тоже. Зато я заметила, что мои руки расцарапаны в кровь.

А еще вода совсем не двигалась. Я бросила в нее маленькую сухую веточку и та застыла, никоим образом не исказив идеально гладкой поверхности.

Пусть в этом озере ничего не отражается — подумалось мне — но хоть кровь-то смыть, можно? Протянула израненные руки к воде, но раньше, чем коснулась ее, с моих пальцев сорвалась красная капля и упала на серебристую гладь.

Вода на мгновение вспыхнула, нереально ярким белым светом. Ослепленная, я отшатнулась, прикрывая глаза рукой, а когда повернулась к озеру вновь, то обнаружила, что смотрю на свое отражение. Вода покрылась мелкой рябью и листья на ней стали слегка покачиваться.

Сразу как-то раздумала смывать кровь здесь. Отступила на шаг от озера, двинулась в обход, но не тут-то было: не могла я просто так пройти мимо чуда! Причем всегда — даже если страшно.

Листья вокруг моего отражения медленно закружились, словно создавая раму, узоры которой постоянно менялись, не прекращая движения ни на миг. Заинтригованная, рискуя еще раз свалиться в воду, присела на корточки совсем рядом с кромкой воды и не прогадала.

Мое отражение начало расплываться и менять очертания, пока не приняло форму того, кого больше всех любила в этом мире. Передо мной появился Дитрих — младший наследник клана Дуат, которого еще несколько дней назад считала братом.

Он сидел на кровати в моей комнате — по-видимому мои апартаменты не пострадали при пожаре — сидел и смотрел на вензеля, вышитые на том самом платке, что оставила ему в ночь побега.

Брат вздохнул и, убрав платок, во внутренний карман подошел к открытому окну. Тот взгляд, каким он смотрел вдаль, на пламенеющие в пожаре осени леса, заставил глаза наполниться слезами. И тут он легко запрыгнул на подоконник. Я закричала.

Я звала его так, словно он мог меня слышать, умоляла не прыгать. И я была готова поклясться, что он действительно услышал! Он вдруг нахмурил брови, тряхнул каштановыми волосами и, последний раз взглянув на горизонт, слез с подоконника.

Мне так знакома была эта морщинка на его лбу — она всегда появлялась, когда он злился на себя. Все еще хмурясь, Дитрих быстро вышел из моей пустой комнаты, хлопнув дверью.

Меня постепенно перестало трясти и тут отражение моих апартаментов поплыло и превратилось в нечто совершенно другое.

Это была мрачная комната со старыми гобеленами. Простой каменный пол, не был покрыт коврами, обычным, непокрытым коврами. Зато на потолочной балке висела парочка летучих мышей. Была в этом доме лишь однажды, но узнала с первого взгляда — здесь жила одна из четырех колдуний Дуата.

За круглым, грубо сколоченным столом, сидела и сама старая Элиза с закрытыми глазами. Лицо ее клиентки, что сидела напротив и куталась в длинный серый плащ, не давал увидеть глубокий капюшон.

— Ты видишь ее Элиза? Скажи мне, — голос показался мне знакомым — я должна узнать, куда она пропала!

— Не вижу…

— Она мертва? — голос женщины наполнился надеждой и неприкрытым торжеством — тогда скажи, где ее тело Элиза! Я хочу заставить ее мучиться и после смерти!

— Погоди… Нет, она жива — прокаркала старуха.

— Что?! Где она?!

— Она высоко… плохо видно… мне туда трудно пробиться… древняя магия мешает мне… Она где-то в горах… я вижу ее среди заснеженных вершин Шенди.

Старуха открыла дикие, с неимоверно расширенными зрачками глаза, по ее вискам струился пот.

— Больше я ничего не смогу тебе сказать.

В ответ клиентка прошипела:

— На Север… эта изменница решила податься на Север! Благодарю тебя, колдунья. Вот твоя награда.

Брошенные бледной рукой, на стол, с приглушенным звяканьем, упали два увесистых кошеля. Элиза довольно улыбнулась, сцапала деньги и поглаживая мешочки, с проворством девицы, спешащей на свиданье, упорхнула в другую комнату.

Вернулась уже с пустыми руками и вдруг застыла как вкопанная, глядя на собирающуюся уходить клиентку. Но колдунья уже не видела свою посетительницу, ее глаза смотрели сквозь предметы, на что-то видимое только лишь ей одной.

Клиентка застыла у дверей, рассчитывая получить еще какую-нибудь ценную информацию. Голос старухи из хриплого карканья сменился на глубокий и сильный. Колдунья вновь и вновь повторяла ту же фразу:

— Она принесет в эти земли войну… Она принесет в эти земли войну… Она принесет…