Я поднялась с колен:

— Спасибо за предупреждение граф.

— Не стоит благодарности миледи, я у вас в долгу — он протянул мне руку — Идемте, я выведу вас отсюда.

Я с недоверием покосилась на протянутую ладонь и, не желая оскорбить графа, все же приняла ее.

Его рука была… никакой. Не назвала бы его ладонь мягкой или жесткой, теплой или ледяной. Мы обогнули Зеркало Судьбы и углубились в лес. Граф вел меня натоптанными светлыми тропами. Оглянувшись однажды, увидела, как расплываются, дрожат очертания деревьев и подлеска. А тропа за нами, далеко не такая удобная, как казалось, постепенно сходит на нет. Теряется в непроходимых зарослях. Больше предпочла не оглядываться. Граф вновь молчал, погруженный в свои думы и мне не хотелось нарушать эту тишину. Довольно скоро мы вышли на поляну, к замку Вардесанов.

— Здесь я вас покину миледи, прошу меня простить… — он согнулся в безупречном поклоне.

— Чем я могу отблагодарить вас граф? Вы помогли мне уже дважды.

— Дерзость с моей стороны просить вас о чем-либо — я перед вами в вечном долгу миледи. Вы оборвали мои мучения, тянувшиеся десятилетиями, вы освободили меня и всех моих людей… я бесконечно вам благодарен! — Лиридий склонил голову, и золотые волосы на миг закрыли от меня его лицо.

Он откинул их за плечи изящной рукой и печально улыбнулся:

— Безусловно, будь я жив, и не будь я вашим должником, попросил бы вас разделить со мною жизнь. Но раз уж я мертв… — в его глазах на мгновение промелькнуло неприкрытое сожаление — похороните меня!

Видя мое удивление, он добавил:

— Меня убили очень быстро… наверное потому что их было много — не могли поделить, а потом они сразу ушли. Как мне объяснила Танарна, их миссия была завершена со смертью последнего человека в городе и потому они не могли больше оставаться в этом мире.

Тяжело было это слышать, поэтому спросила односложно:

— Где?

— Я был труслив миледи… ищите в самой высокой башне. Там мое тело — указал он глазами на замок — Похороните меня на нашем кладбище, у самого входа. Я недостоин лежать рядом с остальными. Ничего не нужно больше. Только горсть земли, брошенная вашей рукой. Это единственное, чего попрошу у вас. Этим буду счастлив.

Я не могла говорить, в моих глазах дрожали слезы. Сморгнла и они потекли по щекам. Лиридий Вардесан осторожно стер их тыльной стороной ладони и, приподняв мое лицо кончиками пальцев, заставил посмотреть в свои серебристо-зеленые глаза.

— Вы обещаете мне это?

Мой голос дрожал, когда ответила:

— Да. Я выполню вашу просьбу.

— Спасибо Сильвана… я уже счастлив…

Почувствовала жгучие слезы, бегущие по щекам, и проснулась. Я обнимала подушку, словно лучшего друга и на ее алом шелке было уже приличных размеров мокрое пятно. Неустрашимая и безжалостная наследница Дуата плачет во сне. Дома никто бы не поверил.

Спала на собственном плаще, постеленном на кровать в одной из гостевых комнат замка. Было прохладно — пламя в камине угасло, оставив после себя лишь слабо тлеющие уголья.

Вытерла слезы и, натянув сапоги, подошла к окну, за которым синие сумерки уже окутали огромные темные ели. Закрыла глаза и некоторое время наслаждалась тишиной, приводя в порядок свои чувства. Потом еще раз бросила взгляд в окно, зябко поежилась и накинула плащ. Я подбросила в камин поленьев, поворошила угли и, разбудив своим дыханием, уснувшее было золотое пламя вышла из комнаты.

По обеим сторонам от дверей красного дерева горело по факелу. Темный коридор, насколько могла судить по ничем не нарушаемой тишине, был пуст. Сняла один из факелов со стены и двинулась в конец коридора. Потом, через пыльный и пустой бальный зал, украшенный громадами колонн, бело-серебристых в бледном свете растущей луны.

Замок, ныне пустующий, полный призраков прошлого, потерявший последнего хозяина, поражал точно в сердце горечью своей печали, разлитой, казалось, в самом душном и влажном воздухе. «Вот он, символ одиночества — тонкие, когда-то белые, а ныне серые занавеси, спускающиеся до пола, гулкие шаги по пыльному паркету бального зала, зияющего своей пустотой, как зияет тьма в глазницах смерти, здесь теперь танцуют не парами, но порознь лишь тени нескольких деревьев, чьи длинные голые ветви высятся за окнами…» — подумалось мне.

И тут я содрогнулась… на миг показалось, что я вижу все еще родной для меня Ат-Дишан в таком же запустении. Замерла, зажмурилась и тряхнула волосами, пытаясь развеять видение. Усилием воли, выбросив эти мысли из головы, двинулась дальше вдвое быстрее. Стараясь меньше смотреть по сторонам, чтобы избежать губительного влияния атмосферы, все еще носящего на себе следы проклятия замка. За два века злые чары успели пропитать собой насквозь эти стены и эти земли. Не скоро еще здесь все будет как прежде… возможно даже никогда.