Встретит ли их дома Лидия?

Он ни о чем ее не спрашивал. Этот вопрос, как и возможные ответы на него, существовал лишь в бессловесной форме. Он просто представлял свое окно либо светящимся и теплым, либо же темным и пустым.

Быть или не быть? Затеплится ли окно?

2

О том, что Паша с Дашей решили взять детдомовскую девочку, ДН узнал от Хельги прошлым летом. Они сидели на песке у озера под розоватым солнцем, окутанным матовой дымкой. Или слегка припудренным пеплом. Он точно помнил дату – 17 июля, потому что в этот день какие-то ублюдки сбили над Донецком малайзийский «Боинг». Но в тот момент о самолете никто еще не знал.

– Нашлись родители, тем более приемные! Они-же-сами-дети! – воскликнула с досадой Хельга и пошла к воде, как будто бы желая смыть с себя ответственность за чужое неразумное решение.

Сын Хельги Паша и жена его Даша были взрослыми, весьма успешными в своих профессиях людьми. Вот только деток бог им почему-то не давал – то ли считал их не готовыми, а может, по другим причинам. Однако Паша с Дашей решили проявить свободу воли. Вернее, решила Даша, побывав в детдоме, где их компания устраивала благотворительные акции. Она мгновенно вспыхнула идеей взять на воспитание ребенка, обратила в свою веру податливого Пашу и принялась с недюжинной энергией осуществлять проект.

ДН сидел на остывающем песке и наблюдал, как его женщина, Ольга Витальевна Хейновен, в близком кругу именующая себя Хельгой, выходит из воды. Диктат июльского солнца уже ослаб, гладь озера за ее спиной, как бок огромной рыбы, переливалась перламутром.

Что ей сказать? И стоит ли что-либо говорить?

Свои отношения они давно определили как гостевой брак и оба соблюдали правила сосуществования в таком союзе. Прежде всего – не задавать лишних вопросов и не высказывать своего мнения, если тебя не спрашивают. Тем более что Дмитрий Николаевич не знал, как он относится к усыновлению ребенка. Вообще к детям.

Семь лет назад он похоронил маму, потом ее любимую кошку и жил с тех пор один в просторной и пустой квартире, доставшейся ему от деда. С женой они давно расстались по обоюдному согласию, и больше он никого не заводил – ни жен, ни животных, хотя мечтал о бессловесном друге. Только мечтал, потому что слова французского писателя о том, что мы в ответе за тех, кого приручили, ДН понимал в строгом математическом смысле. Ему просто не с кем было бы оставить этого друга на время отъездов.

Но мысль о том, что у него может появиться хотя бы гостевая внучка, была уютной, теплой.

Духоподъемной.

Его приятель Глеб рассказывал, как по субботам развозит троих внуков по занятиям – спортивным, музыкальным, и график этот был настолько плотен, что успеть повсюду позволяли только тщательно продуманный маршрут и точный временной расчет. В комбинаторике есть знаменитая задача коммивояжера, которому необходимо найти кратчайший путь обхода многих точек с возвращением в исходную за наименьшее время. ДН бы с радостью решал задачу коммивояжера для маленького существа.

Однако взять на воспитание ребенка – это экстремальная ответственность, растущая в геометрической прогрессии с каждым новым днем. Готовы ли к такому Паша с Дашей, ДН не знал. Поэтому он предпочел пока что ничего не говорить и отправился плавать. А когда выходил на берег, Хельга уже кричала на всю округу:

– Эти му…ки сбили самолет!

«Ох… еть!» – воскликнул про себя ДН. Грубо ругаться вслух он избегал в отличие от Хельги, решившей на шестом десятке, что это круто. Новость она узнала, слушая в телефоне свое любимое радио с названием из трех букв, и сразу приняла на веру озвученную им версию. ДН ей возражать не стал, заметив лишь, что для вынесения рационального суждения недостаточно информации.

Дома он включил телевизор, который обычно черной немой пластиной висел на стене, послушал ораторов с противоположным Хельгиному радио знаком, но вскоре лишил их голоса, погасив экран. Всю оставшуюся ночь ДН просидел в Сети, пытаясь разобраться в разноголосом информационном хаосе, и пришел к выводу, что мы никогда, по крайней мере при нашей земной жизни, не узнаем, кто и по чьему приказу сбил самолет. Ясно одно – зашумленность мира возрастает, и расслышать слабый голос истины в условиях информационных помех практически невозможно.

3

Впервые ДН увидел Василису только в апреле следующего года. Хельгины Паша с Дашей проявили редкое упорство, пройдя школу приемных родителей, медосмотры, собрав бесчисленные справки, и так прошло несколько месяцев, прежде чем им разрешили посмотреть детей. И почему-то в Каменске, в ста километрах от Екатеринбурга. Съездив туда пару раз, они остановили выбор на пятилетней Василисе. Решили взять большого ребенка, которого можно было отдать в детсад, чтобы Даше не пришлось уходить в декрет.