Глухо зарычав, Тимур бьет по рулю, а следом по тормозам. Машина с визгом вылетает на обочину, вспахивает боком землю и замирает в клубах пыли. Тимур выпрыгивает на дорогу, подставляя лицо вдруг зарядившему дождю. А спустя мгновение рядом тормозит внедорожник Кирилла и из него выпрыгивает Русалка и застывает, наткнувшись на его взгляд. А он смотрит на нее, измотанную и совершенно несчастную, и все нутро воет диким зверем. А еще минуту назад думал, увидит – убьет к чертовой матери. А сейчас…сейчас хочется сгрести ее в охапку и увезти на край света. И сам не понимает, что за бред творится с ним.

— Все видел? — спрашивает у Кирилла, а сам глаз от Русалки не отрывает.

— И снял, — отвечает Погодин, явно довольный результатом.

— Кто?

— Алтуфьев, — хмыкает Погодин.

Тимур мрачно кивает. Вот и вычислили крысу. Тимур давно подозревал, что на верфи крыса завелась. И подозревал он Алтуфьева, начальника юротдела, давно, но вот доказательств не было. Все так чистенько, аккуратненько – не подкопаешься. Прям тютелька в тютельку. Тимур знал, что это он. Знал, что сделки срывает, сливая информацию конкурентам. Знал, как деньги ворует, всю схему просчитал. И переломать ему несколько десятков костей хотелось, но Тимур нужен был заказчик. А когда появилась Русалка и сообщила о намерениях Гурина – все ниточки сошлись. Тогда же он и напичкал сейф «правильными» документами. Только не думал, что так быстро Гурин решит сработать. А еще надеялся, что Русалка не сыграет на стороне отца. Ошибся.

— Как ты узнала пароль от сейфа?

Русалка вздрагивает, но тут же подбирается и смотрит с вызовом, а рука на бедре лежит, скомкав ткань платья.

— Подобрала, — отвечает нагло. — У меня, знаешь ли, талант. С детства еще.

— Что-то слишком много талантов, тебе не кажется?

Она лишь пожимает плечом, мол, какая есть.

— Когда успела?

— Пока ты на своей работе торчал, — усмехается, слыша, как выругался Кирилл, — и с другими бабами зажимался.

Последнее брошено со злостью. И в янтарных глазах вспыхивает что-то темное и муторное. Тимур заворожено наблюдает, как она закусывает губу, хмурится и сжимает пальчики в кулачки. И вдруг понимает, что она его ревнует. И что все это она провернула, потому что приревновала. Глупая девчонка. Но с этим он разберется дома.

— Садись в машину, — приказывает.

И она послушно прошмыгнула в машину, больше не глянув на Тимура. И все как-то бочком, платье поправляет. В чем дело?

— Что? — проводив взглядом нырнувшую в машину Русалку, спрашивает Тимур у вышедшего из машины Погодина.

— Я знаю, советов ты не любишь, – Кирилл закуривает. — Но я дам один. Привяжи ее к батарее и не выпускай из дому. Или же води на поводке. А еще лучше, верни ее папаше. Намучишься ты с ней.

— Что? – повторяет Тимур, по тону Погодина чуя – что-то произошло в том проклятом клубе. Что-то, что Погодин упустил, а Тимур позволил, потому что уехал. Не приведи Бог – ее хоть кто-то пальцем тронул. В порошок сотрет вместе с клубом. Сжимает кулаки.

— Дура, блядь, – цедит Кирилл брезгливо. — Решила в шпионку поиграть. Да ее там чуть не отымели в туалете.

Злость полынной горечью подкатывает к горлу, оседает на языке.

— А ты? – рычит, нависнув над Погодиным. — Где был ты? По-моему, я ясно сказал – глаз с нее не спускать.

— А я Алтуфьева вел! — рявкает в ответ. — Я что, по-твоему, должен был этого гандона отпустить?

— Да, твою мать! Должен был! Ты рядом с ней должен был быть!

— Я не собачонка, чтоб за каждой твоей шалавой…

Кирилл не договаривает, захлебывается кровью, зажав хрустнувший под кулаком Тимура нос.

— Блядь… - шипит Кирилл.

Тимур сжимает и разжимает пальцы. За спиной хлопает дверца.

— Тим… — голос Русалки отрезвляет.

Оборачивается.

— А ну брысь в машину, — рявкает так, что стекла звенят.

Она мотает головой и в несколько шагов оказывается рядом с Кириллом. Тот дергается, когда она пытается осмотреть нос, не дается. Но Русалка упрямая, как сто чертей.

— Врачу покажись и холодное… — она заглядывает в свою сумку и достает оттуда пистолет, протягивает Кириллу, чтобы тот к переносице приложил. — Вот…

И бросает взгляд на Тимура. Странный такой. Выворачивающий кишками наружу.

— У меня свой есть, — бурчит Кирилл. — Да и заслужил я. Извини, Тим.

Тот не отвечает, хватает за руку Русалку, сперва забрав у нее оружие, и утягивает за собой. Усаживает на переднее сидение и молчит всю дорогу до дома. А когда приезжают, она тут же прячется от него в спальне. Где Тимур ее и находит, когда унимает клокочущее в каждой жиле бешенство.

Русалка лежит на кровати, скрутившись калачиком и так и не раздевшись.

— Зачем? — всего один вопрос, на который хватает сил. А сам взглядом по напряженному лицу с потекшей тушью, шее с пульсирующей жилкой, груди, открытой слишком глубоким вырезом, стройным ногам в разорванных чулках. И злость накатывает новой волной. — Чем ты думала, а? Ты же взрослая, умная девочка, а повела себя…Черт!

Приваливается плечом к дверному откосу. Он не знает, что делать. Выпороть бы ее хорошенько или послать к чертовой матери. Пусть катится к своему отцу. Они стоят друг друга. Но гребаное сердце внутри мешает мыслить здраво, как и всегда все анализирующий мозг, выруливающий в совсем не те мысли. Например, что он до одури хочет свою жену. И что этому дикому, раздирающему его в хлам, желанию плевать на все факты и обстоятельства. Ему просто нужна эта девчонка, въевшаяся под кожу. Увяз он в ней и ничего не может с этим поделать – ее только с мясом из себя выдирать. И это адски больно, потому что он уже начал и нихрена не получается.