После окончания торжественной части, со всеми полагающимися речами, рукопожатиями и церемониальными росчерками золотых паркеров под вспышками камер, публика испила шампанского в честь знаменательного события и приступила к ужину. Всё это время Маргарита украдкой кидала взгляды на источающего направо и налево обаяние Павла и, несмотря на всё понимание глупости подобной реакции, начинала ревновать его ко всему на свете. К работе, которая не давала бросить всё и, наконец, подойти к ней. К шведам, к русским, к директорам, к депутатам, к их женам, дочерям, любовницам… Ничего на свете она не ждала сейчас так, как этой встречи, когда все формальности останутся позади, будто с их прощания прошло не два дня, а целая вечность. И ничего с такой же силой не боялась одновременно…

Выпитое шампанское расслабило, но и сорвало последние хлипкие запоры с чувств, которые всё ещё пугали её. Ощущение того, что она стоит на краю омута с неизведанным дном никуда не делось. А что, если всё это — иллюзия, мираж? Если она придумала себе то, что мужчина, который столько лет был рядом и не позволял себе и намёка на что-то большее, неожиданно полярно поменял своё отношение? Если для него всё это лишь пресловутая игра? Если все эти мимолётные, но красноречивые взгляды, которые она ловила на себе весь вечер, все предназначавшиеся ей улыбки — плод расшалившегося воображения?

— Потрясающе выглядите, Маргарита Георгиевна, — наконец настал момент, когда его фигура выросла рядом с ней, заставляя за миг забыть о любых терзаниях.

— Спасибо, Павел Васильевич, — сохранить лицо и не выдать свой трепет стоило Рите адских усилий. — Вашими стараниями, — улыбнулась она краешком губ и на миг опустила глаза на платье.

Они скрестили бокалы, которые держали в руках, и не отрывая друг от друга взглядов с расширенными то ли от царящего полумрака, то ли от внутренних ощущений зрачками, пригубили игристый напиток.

— Пошли потанцуем, — как ни в чём не бывало предложил Стрельцов. — Весь вечер мечтаю к тебе прикоснуться, и танец — сейчас единственный способ сделать это, не нарушая приличий.

Откровенность мужчины током пробежала по позвоночнику, будоража совсем недавно пробуждённую от долгого сна чувственность.

А вечер тем временем подходил к своему логическому завершению, все протоколы были соблюдены, все «нужные» люди — не обделены вниманием, журналисты с камерами спроважены, и теперь можно было выдохнуть и немного расслабиться.

— Давненько я не видела, чтобы ты танцевал, — пытаясь дышать ровно, Рита отставила в сторону бокал и вложила руку в протянутую ладонь Павла.

— Я и сам не припомню, когда был последний раз, — обескураживающе улыбнулся он и уверенно повёл девушку к площадке рядом с музыкантами, где уже переступало с ноги на ногу несколько пар. — Кажется, лет десять назад, на какой-то развесёлой свадьбе, — выйдя в центр, он лёгким движением развернул Маргариту к себе лицом, — меня пригласила расхрабрившаяся пьяная девчонка со смешной чёлкой, и я не смог ей отказать.

— Эй! — тихо возмутилась Рита, уже оказываясь в объятиях Стрельцова и кладя руки ему на плечи. — Она не была пьяной! Хотя чёлка, и правда, была дурацкой…

— Не дурацкой, а смешной, — поправил спутницу Павел. — Смешной чёлкой смешной девчонки… Надо было ещё тогда хватать эту девчонку и волочь в свою берлогу, — раздалось у самого уха.

— Что ты мелешь, Стрельцов? — Рита даже отстранилась, чтобы посмотреть на него, но увидела лишь смешливо прищуренные глаза, в глубине которых был тот самый омут…

— И правда, что я мелю, — легко согласился он. — Больше не буду. Буду просто наслаждаться моментом.

13

Рита растворилась в своих ощущениях, как шампанское в её разгорячённой крови. Опьянела от них, позволила подхватить себя и унести на мерно покачивающихся волнах… Ничего не осталось вокруг — ни приглушённого света, ни танцующих рядом пар, разве только музыка тихо звучала фоном… Были только они двое и эта музыка. Был жар его тела, его запах, его руки на талии, одна из которых скользнула чуть выше, к открытой спине и обожгла оголённую кожу прикосновением, не спеша возвращаться на прежнее место. Была его щека с чуть пробивающейся щетиной, которую девушка ощущала, прислонившись виском. Его дыхание, биение его сердца…

— Выйдем? — тихо спросил Павел, когда мелодия закончилась, взглядом указывая на ряд французских окон, ведущих на балкон.

Маргарита только кивнула в ответ. Сейчас ей было почти всё равно, что подумают остальные, провожая их взглядами, сейчас она желала одного — скорее остаться наедине, подальше от чужих глаз и поближе к мужчине, к которому стремилась каждая частичка её тела.

Им повезло — балкон оказался пуст. И пусть с улицы доносилось многоголосие городского шума: звуки проезжающих машин, голоса проходящих мимо людей — ведь банкетный зал находился всего лишь на втором этаже, ощущения пристальных взглядов в спину всё же не было, и это не могло не радовать.