Это нокаут, Стрельцов! Такого поворота она точно не ожидала.

Молнией пересекая приёмную под удивлённым взглядом Леры за своим столом, Маргарита чуть не столкнулась с главным архитектором “Аскеллы”, который, видимо, направлялся к генеральному и тоже явно был не в духе. Похоже, появление Ершова стало костью в горле не только у неё одной.

— Маргарита Георгиевна, — преградил ей путь мужчина. — Вы не в курсе, шведский специалист уже прилетел?

— Он не шведский, Владислав Львович! Он самый что ни на есть наш. Российский. Русский, я бы сказала, — усмехнулась она. — И как только залетел к ним, чтобы прилететь потом к нам? Вот в чём вопрос! — поняв, что её нервная околесица ввела в ступор Львовича, Маргарита взяла себя в руки и пояснила: — Да, он уже в кабинете Павла Васильевича. Идите, они, должно быть, вас ждут, — и, обогнув немаленькую фигуру архитектора, продолжила свой путь.

И только закрыв дверь своего кабинета, Рита тяжело привалилась к ней спиной и наконец обессиленно выдохнула. Странные ощущения разрывали её изнутри. И невозможно было понять, что именно ей в большей степени было неприятно — то, что козлина Ершов снова нарисовался на горизонте, или то, что она опять узнала всё самой последней. Получается, Павел её обманул. Умолял верить ему, и снова обманул…

Всё её существование в последнее время напоминало какие-то взбесившиеся качели, то поднимающие её на невероятные высоты, то резко опускающие на самое дно. Да так, что воздух выбивало из легких, а за грудиной появлялась отвратительная, ни с чем другим не сравнимая щекотка.

Рита, пытаясь утихомирить ни на шутку расшалившиеся нервы, прошла к своему рабочему месту, опустилась в кресло, уронила лицо на скрещенные на столе руки. Просидев так несколько минут, она, вспомнив кое-что, встрепенулась и порывистым движением открыла один из ящиков стола, в котором с того самого памятного вечера, проведённого в кабинете со Стрельцовым, так и осталась валяться наполовину пустая бутылка коллекционного виски. То, что надо! Вот только стаканов в её кабинете отродясь не водилось… Оглядевшись по сторонам, Рита остановилась взглядом на кружке, из которой ещё какой-то час назад на ходу пила кофе. Выплеснув холодные остатки прямо в урну для бумаг, она плеснула в кружку янтарной жидкости из бутылки, а затем отсалютовала куда-то в пространство и залпом выпила, даже не поморщившись. Помогало плохо…

Похоже, Земля сошла со своей оси, раз она позволяет себе распивать крепкие напитки в разгар рабочего дня. В одиночестве. Из кружки для кофе. Да уж, Маргарита Георгиевна, ваша жизнь действительно поменялась, и больше никогда не станет прежней!

Не прошло и десяти минут с начала её импровизированной моно-вечеринки в честь нового виража судьбы, как в дверь тихо постучали.

— Да, — коротко рявкула Маргарита не своим голосом, попутно глядя на время — до конца рабочего дня оставалось ещё целых три часа, но она уже малодушно готова была сбежать как можно дальше…

А когда в кабинет заглянул человек, от одного вида которого её глупое сердце захлёбывалось рваным влюблённым ритмом когда-то давно, и не менее рвано, но уже скорее от негодования, стучало теперь, Рита пожалела, что на самом деле не сбежала. Или не забаррикадировалась в кабинете наглухо.

Чёрт! Да она видеть не могла эту холёную физиономию бывшего муженька, даже несмотря на то, что ей казалось, что она давным-давно пережила всё, что этот человек ей сделал. А теперь, похоже, вновь придётся лицезреть её каждый божий день! Чем она так провинилась? За какие грехи?

Сколько они не пересекались с бывшим мужем? Три года? Четыре? Похоже, должно пройти как минимум в десять раз больше, прежде чем Рита сможет перестать на него так остро реагировать! Всё-таки правду говорят, что от любви до ненависти один шаг. Хотелось бы ей быть сейчас холодно-безразличной, поставить его на место одним только хладнокровным взглядом… Но нет… Внутри Маргариты бурлила упомянутая ненависть, которую она просто не могла контролировать!

— Маргош, ну ты чего? — правильно расценил её прожигающий взгляд Руслан, но тем не менее прошёл внутрь, затворяя за собой дверь. — Мы столько не виделись, неужели ты совсем-совсем не рада меня видеть? — попытался сгладить всё шуткой.

— Ты вроде никогда не был идиотом, Ершов. Не надо строить его из себя сейчас, — отрезала она. — Говори, что надо, и проваливай.

— У-у-у, как всё запущено, — узрел он бутылку на столе, подходя ближе. — Совсем не бережёт тебя Павел Васильевич, — притворно покачал головой.

— Что. Тебе. Надо, — выделяя каждое слово повторила Рита, не обращая внимание на попытки Руслана иронизировать.

— Да ничего, малыш! Просто захотел узнать, как дела, как жизнь молодая-холостая. Или уже не холостая? — он, нахально улыбаясь, обогнул её стол и приземлился своей подтянутой задницей на его край в опасной от неё близости.

Боже, и как она могла любить этого человека? Как могла быть настолько слепой? Да у него же гнильца в каждой интонации, в каждом движении! Все эти стандартно-дежурные “малыши” и “солнышки”, полуулыбочки, взгляд с поволокой… Риту в прямом смысле затошнило. То ли от выпитого залпом виски, то ли от наглой смазливой морды бывшего.

— Ершов, свали с глаз моих, я тебя умоляю! — устало посмотрела она на него, откидываясь на спинку. — И забудь дорогу в этот кабинет. Твоё рабочее место — этажом ниже.