– В городе я совсем никого не знаю. Как я там устроюсь?

– Пока у меня поживешь, дом большой. Потом сама решишь, как быть. Обычно у молодых ведьм само собой все складывается – и где жить, и с кем. Такие уж вы создания, беззаботные.

Девушка задумалась на мгновение и кивнула головой. Затем молча поднялась, отряхнула платье, и пошла по тропинке в сторону деревни, показывая мне удобную дорогу.

Скоро тропинка расширилась, и я сел на коня, посадив ведьму перед собой. Ее стройные загорелые ноги неприлично заголились до середины бедер, на них забавно смотрелись сплетенные на скорую руку лапти. Девушка оказалась совсем худенькой и легкой. Рукам было приятно касаться ее талии и плоского животика. Седло было тесным для двоих, так что спина и упругие теплые ягодицы ведьмочки прикасались ко мне и будили вполне понятные желания. Не удивлюсь, если ведьма под конец дороги заметила эти мои желания, уж очень сложно было их скрыть при таком плотном контакте.

***

Верхом до деревни добрались быстро.

Там я сразу направился к дому старосты, потребовал его собрать народ. Через полчаса все сошлись на площадку в центре деревни.

Я забрался на коня, чтобы меня было всем видно, и объявил деревенским, что мор у них был естественного происхождения, ведьму они убили без вины, еще и дом ее сожгли, оставив дочь без жилья и имущества. А посему, если хотят они, чтобы я снял с них проклятие ведьмы, должна община вернуть дочери ведьмы компенсацию за уничтоженное имущество, а непосредственные виновники должны поехать со мной на суд магистрата. Перечислил всех виновников и потребовал выдать их.

Большинство убийц вытолкнули из толпы, покрывать их, когда на кону мужские способности, никто не хотел. Я пересчитал преступников, пару голов не хватало. Видимо, самые хитрые догадались не идти на собрание. Тогда я объяснил, что деревенские или выдадут всех, или останутся бессильными боровами. Группка мужиков с краю толпы начала что-то бурно обсуждать, размахивая руками, затем разделилась надвое и быстро убежала в разные концы деревни. Не прошло и двадцати минут, как они появились. Одна группа тянула упирающуюся бабу, вторая – вела мужика с подбитым глазом. За это время староста успел сбегать к себе домой и принести кошелек из общинных денег – компенсацию за избу для Пранки.

Я объявил преступникам, что наложил на них заклинание и в случае бегства они умрут. Далее потребовал от старосты, чтобы он выделил телегу для арестантов и сам к ним присоединялся, как соучастник, пытавшийся покрывать преступление.

Затем я разрушил проклятие, наложенное на деревню мертвой ведьмой.

Переночевали я и Пранка в доме старосты, на лавках.

Выехали с раннего утра.

Когда все арестанты разместились на телегу, мы направились в город. Ведьмочка опять сидела на моем седле, смущая меня близостью своего тела, а окружающих – неприлично обнаженными ногами. Чтобы немного соблюсти приличия, я прикрыл ее ноги своим плащом, который брал на случай дождя. Ехать пришлось долго, телега, запряженная неторопливым крестьянским конем, двигалась по разбитой дороге раза в три медленнее, чем мой мертвый конь.

Тем не менее, мы успели в город до конца работы магистрата.

***

Мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы суд над убийцами провели сегодня, не откладывая надолго, но я своего добился.

Заседание вел молодой судья, румяный, здоровый, с округлым лицом и приятной полнотой, приличной успешному служащему. Конечно же, его прическа была в безукоризненном порядке, подчеркивая его приверженность традициям и устоям Империума.

Я коротко рассказал о событиях и роли каждого из преступников в смерти ведьмы.

Затем судья опросил виновных, те падали на колени и кричали, что они не хотели смерти, а драка началась, потому что ведьма сама виновата.

Смотреть на это было противно даже мне, а Пранка еле сдерживалась.

По законам Империума крестьянам за убийство мещанки, к которым приравнивались ведьмы, полагалась смерть через повешение, пусть даже убийство произошло случайно. Соучастникам грозила работа на каменоломнях. Каково же было мое удивление, когда судья объявил о своем решении:

– Взвесив все доводы, с учетом того, что обвиняемые не желали смерти, а также с учетом того, что простые люди часто страдают от зловредности ведьм, я решил: всем мужчинам из числа виновных присудить по десять плетей, а бабам – по пять. Плетьми всех бить без злобы. Наказание исполнить сейчас же.

Рядом со мной ахнула Пранка. На ее глазах появились слезы. Через мгновение я почувствовал, как около нее зашевелилась энергия. Резко развернув ее лицо к себе, я поймал ее взгляд и прошипел:

– Что творишь, дура бешеная? У тебя сил – как у ребенка, а наказывать будут – как взрослую.

Проклятие ведьмы потеряло цельность и растворилось.

– За смерть моей матери – плети, как так можно? – заплакала девушка.

– Успокойся. Не торопи события. Сейчас пойдем смотреть, как их пороть будут. Ты, главное, глупостей не наделай.

Приставы вывели преступников во двор суда, там стояла скамья для порки. Зрителей, кроме нас, не было. Кому интересна порка каких-то крестьян? Я держал ведьмочку за руку, чтобы немного успокоить и удержать от глупых поступков.

Вскоре подошел экзекутор. Прочел приговор, затем сходил в свою каморку за плетью. Хорошая оказалась у него плеть. Просто отличная. Сплетенная из узких кожаных полос, да еще и со следами крови и человеческой кожи от прошлых порок. Просто находка для некроманта. Я подстегнул процессы распада на коже плети и в остатках мертвых тканей на ней. Затем притормозил, чтобы плеть не развалилась за время экзекуции.