— Много шума из ничего, говоришь, — не ответил он на улыбку, — только позволь тебе заметить, что дисциплина есть дисциплина. И ты первым предложил бы уволить сотрудника, который серьезно ее нарушил. Разве не так?

— Хорошо, шеф. Принимаю ваши претензии, — поднял вверх руки Андрей. — Да, это я виноват. Как-то потерял счет времени вчера. Глянул на часы — е-мое — почти одиннадцать!

— Ты потерял счет времени — понимаю. А она где была? Ты же только что заметил, что она взрослый человек. Так что вину с нее не снимаю.

— Да что случилось то?! — вспылил Андрей. — Что такого произошло, собственно говоря? И всего-то: Алена немного поздно вернулась домой. Она же была не с неизвестно кем, а со мной. Я довез ее до дома, до самого подъезда. Доставил в наилучшем виде, в целости и сохранности. Что не так?

— А ты не понимаешь, да? Пока она живет и работает в моем доме, она должна подчиняться определенному режиму и порядку. И то, что она была с тобой, это не оправдание.

Официант принес поднос. Поставил тарелку с борщом перед Вячеславом Вадимовичем, перед Андреем поставил двойную порцию солянки. «Приятного аппетита». Но аппетит у них, похоже, пропал.

— Ладно, — наконец примирительно сказал Андрей, — я все понял, шеф. Претензии твои принимаю. Как говорится, был не прав, готов кровью искупить… Давай уже обедать, что ли. …Кстати, ты не будешь возражать, если я приглашу Алену завтра на прогулку? Гарантирую ее возврат в целости и сохранности до 20:45 по московскому времени, как раз к началу передачи «Спокойной ночи, малыши».

Вячеслав Вадимович опустил ложку, которую уже было занес над дымящейся тарелкой. Аппетит у него пропал начисто.

………

На следующий день он вернулся домой непривычно рано. Заглянул на кухню, поинтересовался между делом у Нины Петровны, дома ли Алена. Ее не было дома. Что ж, имеет право, у нее сегодня выходной. Это с одной стороны. А с другой стороны, какого хрена она шляется неизвестно где в последнее время?

— А что у нас ожидается на ужин? — спросил он, уходя, памятуя, как истинный конспиратор, золотое правило Штирлица: если не хочешь, чтобы люди знали, чем ты в действительности интересовался, спроси, уходя, о чем-нибудь постороннем, и люди подумают, что именно по этому вопросу ты и приходил.

— Овощное рагу и сырники, — почтительно ответили ему.

— Сырники — это хорошо. Это просто прекрасно, — порадовался Вячеслав Вадимович, но глаза его при этом были почему-то печальны.

Андрей сдержал свое слово: ровно в 20:45 по московскому его машина притормозила у крыльца. Вячеслав Вадимович наблюдал в своем кабинете из-за края шторы, как Алена выпорхнула из машины и скользнула в дом. Явилась — не запылилась. Неизвестно только что при этом у нее в голове творится. Уж не влюбилась ли она часом в этого красавчика Андрея. А если еще и не влюбилась, то влюбится обязательно. Андрей, как и всякий дамский угодник с богатым амурным опытом, может с легкостью обаять и очаровать любую женщину, а уж заморочить голову такой дурехе, как Аленка, ему пара пустяков. Вячеслав Вадимович взял со стола мобильник и набрал номер сотового Андрея, чья машина как раз выезжала в это время за ворота.

— Здорово, шеф. А я как раз от твоего дома отъезжаю.

— Видел. Поэтому и звоню. Тормозни, если не торопишься.

— Да вроде нет, — и его машина дала задний ход.

….

— Стою перед тобой, как лист перед травой! — лихо отрапортовал Андрей, козыряя.

— Садись, лист. Отдохни.

— Гербарий будешь из меня делать, шеф? — догадался Андрюха, глядя в его строгое лицо.

— Потолковать надо. Как мужику с мужиком.

— Что ж, — обреченно вздохнул Андрей, усаживаясь в кресло, — давай толковать, раз так.

— Дело касается Алены.

— Да уж понял, не дурак. — усмехнулся он, доставая сигарету, — курить-то можно у тебя?

— Кури. Кури и слушай меня, — Вячеслав Вадимович придвинул к нему пепельницу. — Алена — молоденькая провинциалка, приехавшая в столицу всего несколько месяцев назад. Ей только двадцать, а по степени наивности — все двенадцать. Мой племяш — семиклассник куда умнее в житейском смысле и опытнее, все ее опекал, пока здесь жил. Ты у нас мужик бывалый, как говорится, огонь, воду, медные трубы и еще много чего прошел. Ты старше ее больше, чем на червонец. Короче, чего тут слова разводить, ты и сам все понимаешь. Она живет в моем доме, значит, я несу за нее определенную ответственность. Мне бы не хотелось быть свидетелем и косвенным соучастником совращения неопытной малолетки. На кой хрен она тебе сдалась, ответь мне? Тебе что, мало подружек? Да езжай сейчас в любой ночной клуб или бар, подмигивай направо и налево, и за тобой мигом хвост из красоток на любой вкус потащится. Не все ли равно тебе с кем развлекаться? Она у тебя какая по счету будет? Сто сороковая или двухсотая? А у нее еще никого не было, это же у нее на лбу вот такенными буквами выведено. Или свежатинки захотелось? Приелось уже все, так?

Андрей затушил в пепельнице недокуренную сигарету.

— Хорош нотации читать, Славк. Думаешь, я не понимаю всего этого? Да не хуже тебя, а лучше тебя все понимаю и чувствую. О развлечении тут и речи быть не может. Если бы я хотел завести очередную легкую интрижку, то, как ты только что советовал, поехал бы в клуб и так далее. С ней, с Аленой, легкое ни к чему не обязывающее любовное приключение невозможно. Она девушка другого уровня. С ней все может быть только или очень серьезно, или никак, не смотря на ее юные годы и неопытность. Понимаешь, как бы тебе это сказать, она меня чем-то зацепила. Пока еще не понял чем. С ней все по-другому, не как с остальными. Короче, не беспокойся, никакого соблазнения не будет. Это я тебе стопроцентно гарантирую.