— Дочери, как ты понял, не имею. В пассиях у меня девицы поярче. Это была служанка из моего дома.

— Ах ты, батюшки! Фу-ты, ну-ты! Мы такие не простые! Мы такие крутые! У нас прислуга имеется!

— А то! И экономка есть, которая ведет все хозяйство, и личный водитель, он же охранник дома, и прислуг несколько единиц, и даже садовник. Я уже не говорю о секретаре в офисе, о заместителе и подчиненных на фирме, о телохранителях. Не с жиру бешусь, это все необходимость. Уровень жизни диктует.

— Широко шагаешь, смотри, штаны не порви. А вообще, я страшно рад за тебя. Честно говоря, я нисколько не сомневался, что ты многого добьешься. Ты когда еще голодранным студентом был, в тебе чувствовался стержень, целеустремленность и амбициозность в хорошем смысле этого слова. Короче, верной дорогой идешь, дорогой товарищ, дай Бог тебе всего. Вот за это надо выпить еще по одной.

Выпили. Помолчали.

— Только знаешь, стал я в последнее время вот о чем задумываться. Все у меня есть, дело расширяется, идет в гору. Вот только для кого я все это делаю? Для себя? Так мне самому много не надо. Больше одного обеда не съешь, больше одного костюма не оденешь. Зачем мне одному огромный дом? Кому я все это передам, когда придет время? Семьи нет, наследников нема. То есть, наследники из числа родственников-соратников придет время, конечно, мигом сыщутся, но нет никого, кому бы я хотел все это передать. Что касается этой девчонки… Кстати, не такая уж она и юная. Ей уже двадцать первый год. Иные девицы в этом возрасте такие прожженные, все на свете видавшие. Но она не из таких. Провинциалка, воспитанная в морали и нравственности. Знаешь, как мы с ней познакомились? Я ее сбил той самой шикарной машиной, чуть не покалечил. Представляешь? Вот и взял к себе в дом, дал работу и приличный заработок. Облагодетельствовал, одним словом. Только мне это боком вышло.

— Что так? Не чиста на руку оказалась?

— Хуже… Влюбился я в нее. Так, как никогда до того еще и не влюблялся. Хоть на край света беги от этого.

— А зачем бежать? Ты парень свободный, видный собой. Любая за тебя с радостью побежит.

— А-н, нет, не любая. Эта не побежала. «Не люблю», — говорит. И все тут. Мне бы отступить, ну, не любишь — не люби. Не на ней одной свет клином сошелся. А вот сошелся, оказывается, свет. Именно клином, и именно на ней. Вот я и варюсь в этом сиропе, сил моих уже нет больше. Казалось бы, целый день на фирме, голова бизнесом занята, ее почти и не вижу. А все мысли о ней, все мечты о ней, перед глазами ее образ стоит постоянно. Я уж не говорю про ночь. Стоит глаза закрыть — и все. Только она. До чего дошло: недавно ей деньги предлагал за то, чтобы она вступила со мной в связь. Со стороны посмотреть — чисто голливудская ситуация: он — богатый хозяин, она — бедная юная служанка. Он ее подло домогается, она как может ускользает от его хамских грязных поползновений. Он — коварный соблазнитель, она — несчастная жертва. Почти по Карамзину: «Бедная Настя», в смысле, «Бедная Алена». Только в действительности все наоборот. Она живет, жизни радуется, день ото дня расцветает. А я сохну, пропадаю совсем, извелся в конец, сон потерял, аппетит. Еще немного в таком духе, и моя грешная душа начнет прощаться с этим миром. Я уж и клин клином пытался выбить, и работой лечился до изнеможения, и даже в ее родной городок смотался, чтобы найти причину того, почему она так засела во мне. Ничего не помогло. Что делать, Илюх…?

Оба глубоко задумались. Наконец, Илья встряхнул своей лохматой головой, печально улыбнулся:

— Тут я тебе не советчик. Извини, браток. Тут ты сам мозгуй или к психологу иди. Пусть он все твои чувства по полочкам разложит, пронумерует и резюме выдаст. Поехали ко мне, а? У меня экономок-слуг нет, но пиво и раскладушка для друга всегда найдутся. Поболтаем, вспомним старые добрые времена. Поехали?

— Поехали…

И опять потекли дни за днями. Контракт с «Эллисом» был оформлен, подписан и уже начал давать первые дивиденды. Воодушевленные первым успехом сотрудники работали с удвоенной энергией. Вячеслав Вадимович, поддаваясь общему настроению, тоже чувствовал подъем и работал с полной отдачей. Но внутри росла черная тоска, и он все отчетливей ее чувствовал.

…………

— Алена, завтра мы с тобой идем на светский прием, — огорошил ее однажды вечером неожиданным заявлением Вячеслав Вадимович, пригласив к себе в кабинет. — Я сказал Ирине Аркадьевне, чтобы она освободила тебя на целый день от работы. Приведи себя в порядок. Если в этом есть необходимость, Сергей отвезет тебя в парикмахерскую и к косметологу, либо пригласите специалистов на дом.

Алена удивленно смотрела на него широко раскрытыми глазами.

— Мне идти на светский прием? Зачем это?

— Затем, что так надо. Это личная просьба господина Генри Дойля. Мистер Блэк — помнишь такого? — Алена кивнула. — Вот этот самый Блэк, видно, дюже соскучился по тебе и лично просил меня, чтобы я явился на вечер непременно в твоем обществе. Так как мистер Дойль является нашим компаньоном, фигура в нашем деле весомая, я не могу не считаться с его просьбами. Все ясно?

— Да. То есть, нет. А что я там буду делать?

— А ничего делать не надо. Просто посидишь за столом во время обеда вместе с остальными, походишь среди людей, поглядишь на них, себя покажешь, мило поулыбаешься мистеру Блэку, раз он тебе так симпатизирует, побеседуешь с ним о том, о сем, свеженький анекдот про англичан расскажешь. Вот собственно и все, что от тебя требуется. Кстати, прекрасный случай обновить и продемонстрировать обществу Мишкин подарок, а то, насколько я знаю, платье так и висит на вешалке невостребованным. Еще вопросы есть?

— Есть. То есть, нет. Вопросов нет. Раз так надо, я пойду на прием. А к парикмахеру и к косметологу ехать не надо, Света лучше любого косметолога справится.

— Вот и отлично, — кивнул Вячеслав Вадимович, подвигая к себе папку с документами и открывая ее, давая тем понять, что разговор окончен.

Алена встала и в задумчивости вышла из кабинета. Она, конечно, не видела, что как только дверь за нею закрылась, хозяин тут же захлопнул папку и тоже задумался.

На следующее утро Алена проснулась ни свет, ни заря, задолго до звонка будильника. Она вспомнила, что ей предстоит идти вечером на светский раут, и заволновалась. Ей еще не доводилось бывать ни на больших приемах, ни на светских вечерах, ни на презентациях, и она имела весьма смутное представление обо всем этом, разве что по фильмам и книгам. Конечно, она вчера вечером обежала и Свету, и Веронику, и даже Нину Петровну с вопросами о том, «шо такое, этот самый светский прием, и с чем его едят». Удовлетворить ее любопытство смогла только Нина Петровна и то только в разрезе, какое меню бывает на этих приемах и как может быть организовано застолье — в виде шикарного общего стола, либо в виде отдельных столиков на трое-четверо человек, либо в виде шведского стола. Она дала несколько общих советов на предмет какие блюда как есть, к чему лучше и не прикасаться во избежание конфуза и что делать с салфеткой.