— И что в этом такого?! — вспылил лорд Роуфорд. — Да, я забочусь о благосостоянии семьи! А ты готова пустить все по ветру ради своих капризов…

— Капризов?

— Да, капризов! Лорд Фарфонд согласен пойти навстречу, чтобы все решилось миром для обоих наших домов…

— А ты еще не понял, отец? — прошипела Лара. — Я не хочу мира с этим подонком! Я хочу войны… нет, не просто войны! Я жажду его крови! И ни за что не остановлюсь, пока не получу своего! А свою вонючую «мировую» можете засунуть себе куда подальше!

— То есть, ты на полном серьезе собралась начинать открытый конфликт, результатом которого станет твой собственный пожизненный несмываемый позор?..

— Позор не на мне, — прорычала девушка. — О нет, мои дорогие, вы явно что-то путаете. Потому что быть изнасилованной — это не позор. Позор — насиловать! И я собираюсь выжечь это клеймо на лбу того подонка.

— В таком случае тебе придется забыть о нашей поддержке, — строго отчеканил мужчина, багровея на глазах. — Если сейчас ты не пойдешь навстречу, считай, что у тебя нет семьи.

— Если семья согласна на такую «мировую» с ублюдком, который изнасиловал меня, то согласна, семьи у меня и правда нет, — холодно проговорила девушка, дрожа от гнева со слезами на глазах.

— В таком случае, я запрещаю тебе называться фамилией Роуфорд…

— А вот этот запрет держи при себе, — твердо заявила Лара, скрестив с отцом взгляды. — Потому что родовое имя Роуфорд — не твоя личная собственность, отец. Я получила его не от тебя лично, а от наших предков, которые точно так же, как и мне, передали его тебе. В моих жилах течет законная кровь рода Роуфордов, и не тебе решать, носить ли мне эту фамилию, или нет. Но не волнуйся, с этого дня я в самом деле не хочу иметь с вами ничего общего, даже разговаривать с вами не желаю. И со своими проблемами буду разбираться сама. Так же, как сама дам ход делу о преступлении лорда Фарфонда. Ну а если на этом все, то убирайтесь.

Багровые от гнева, родители Лары буквально вылетели из медкабинета, оставив дочь стоять посреди комнаты. И я едва успела подбежать к ней, чтобы вовремя подхватить, прежде чем девушка, снова расплакавшись, упала на пол.

К счастью, детоксикация скоро закончилась, и доктор дал ей сильное успокоительное, под действием которого Лара уснула. Как он сказал, на ближайшие три-четыре часа. И убедив меня, что за ней присмотрит медсестра, уговорил сходить поесть.

Не сказала бы, что ощущала голод. Скорее даже наоборот — из-за нервов немного подташнивало. Тем не менее, травяной чай в самом деле бы не помешал. Так что договорившись, что вернусь через три часа, я покинула медкабинет и направилась в кафетерий, расположенный в крыле для участниц Отбора.

Как оказалось, там все продолжало бурлить, несмотря на поздний час. Ни одна из девушек даже не собиралась ложиться спать. Все были напуганы, подавлены и растеряны. К некоторым из участниц наведывались родители, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. У кое-кого посетители уже даже успели уйти, вручив дочерям какой-нибудь артефакт для физической защиты.

— Что там с Ларой? — осторожно спросила Элеонора, подсев ко мне за столик, когда я как раз опустилась на стул с большой чашкой ромашково-мятного чая.

Надо же, не думала, что сестрица захочет со мной вот так просто поговорить, причем не на тему, которая напрямую касалась бы работы, которую я должна выполнить вместо нее.

— Паршиво, — вздохнула я, отпив немного из чашки. — И похоже, она разрывает отношения с семьей, потому что хочет дать делу ход и посадить Фарфонда, в то время как родители надеялись все замять «свадебкой и детками после изнасилования».

— Больные сволочи, — поежилась Элеонора, обхватив руками собственную чашку с горячим напитком. — Надеюсь, Лара задаст им там всем жару, и этот мерзавец получит по заслугам. Подумать только… сотворить ТАКОЕ, в стенах дворца, да еще и с одной из участниц Отбора невест для короля! Это же насколько нужно потерять страх?

— Видимо он искренне думал, что его не поймают, — предположила я. — Вероятно, и не поймали бы, если б я не дернула стражу искать, куда подевалась одна из участниц, из-за чего его взяли с поличным. Пускай Лара все помнила и попыталась бы заявить на него, это было бы ее слово против его слова. Поскольку же жертву опоили, то ее свидетельства не стоили бы практически ничего — Фарфонд бы просто заявил, что одурманенная девушка ошиблась, приняв насильника за него, потому что у них, например, были носки похожи. Таким образом, к ней бы прицепилось не только клеймо изнасилованной, но и клеймо лгуньи, которая пыталась «опорочить такого замечательного уважаемого человека».

— Это просто какая-то прогулка в психбольнице, — страдальчески простонала Элеонора, подперев голову руками.

— Не стану спорить. Все же…

— Элеонора, милая, как ты?! — внезапно прозвучало за спиной. И обернувшись почти синхронно, мы с сестрой увидели отца, который быстрым шагом приближался к нам.

— Здравствуй, папа. Я так рада тебя видеть, — охнула она, тут же подорвавшись, чтобы обнять отца. Я в свою очередь медленно встала со стула, чтобы сухо поприветствовать его.

— С тобой все в порядке? — взволнованно продолжал отец, вообще кажется не обращая на меня внимание. — Когда мы узнали, что случилось с одной из участниц, то от волнения едва чувств не лишились! Как мы рады, что тебя не коснулся весь этот кошмар… мы чуть с ума не сошли.