— Расскажите о них, — попросила я, охваченная жгучим интересом.

— В день погружения ныряльщик ничего не ест, чтобы сделать свое тело легче. Он тщательно моется, не желая оскорбить земной грязью духов воды. Потом начинает петь в полный голос, очищая легкие и вдыхая как можно больше воздуха.

— Но... я полагала, что раковина — слишком крепкая, и открыть ее можно только острым ножом.

— Это второй секрет, — засмеялся лорд Ролло. — Расскажу на берегу.

Он поплыл на мелководье, делая широкие, мощные гребки, выбрался на берег и, чуть замешкавшись, скрылся в кустах.

Когда я вышла из воды, эльф был уже полностью одет и складывал ветки для будущего костра.

— Говорят, — хитро прищурился капитан, — Что у жемчуга, как и у страсти, семь цветов, но бесчисленное множество оттенков. Первый цвет — легкая увлеченность, когда два сердца едва знакомы, и что-то побуждает их прислушиваться друг к другу. Второй — романтический порыв, искры, вспыхивающие и гаснущие одновременно, общие увлечения и зарождающееся доверие. К третьему ведут взаимные обязательства, совместное преодоление трудностей, которое вынуждает открываться друг другу все больше. Четвертый связан с потаенными желаниями: кто-то пылко клянется в любви, другой планирует свадьбу и жизнь на годы вперед, иной лишь робко надеется на взаимность, осознавая всю силу разгоревшегося в груди пожара. Пятый — отчаянный поиск близости, необходимость видеться каждый день, говорить, прикасаться, дарить нежность, делиться самым сокровенным. Шестой — стойкая привязанность, когда перед силой взаимного чувства меркнут и пространство, и время. Двоих могут разделять годы и расстояния, но их сердца всегда будут рядом. Даже смерть не сможет разрушить этот союз. Эльфы называют его просто: "Ты — во мне, а я — в тебе..." Однако вершиной всех любовных страстей является самая светлая и желанная — седьмая. Она — совершенство, вобравшее в себя все прочие цвета и оттенки. Именно такой союз и сулят альвэ, цветы счастья. Каждая влюбленная пара в чем-то похожа на других, они — как сияющие ракушки, но кому-то суждено вырастить жемчуг, а кому-то достанется только пустота.

Он постучал камнем о камень, высекая искры, подул на них, и среди веточек несмело поднял алый язык трескучий огонь. Я нежно перекатывала пальцами драгоценную жемчужину:

— А какую из страстей символизирует этот цвет?

— Он рождается от слияния двух самых могучих стихий — красного огня и синей воды.

— Значит, шестую?

— Значит, шестую.

— Лорд Ролло...

— Я знаю, о чем вы хотите спросить, — нахмурился капитан. — Не ждите от меня ни клятв, ни признаний. Они абсолютно неуместны. Из придворной жизни я вынес один очень важный урок: правда ранит, ложь отравляет.

— Мне следует поблагодарить вас за подарок, — я присела рядом с эльфом и поцеловала его в щеку. — И за все, что вы для меня делаете.

— Не стоит благодарности. Я выменял эту жемчужину у Хока и спрятал в потайном кармане на ремне. Ждал удобного случая, чтобы вручить вам. А потом вдруг подумал: мы все ближе к Юастаму, случай может так и не выпасть. Перед купанием я решил захватить ее с собой. Не знаю зачем, руки сами потянулись. Возникла мысль: если вы не сдержите обещание и будете подглядывать за мной, значит у вас ко мне отнюдь не дружеский интерес. Леди не должна оправдываться. Даже за ложь. И уж тем более за то, что откликнулась на зов страсти. Скоро наступит день разлуки. Нам придется расстаться навсегда. Вы узнаете всю прелесть седьмого цвета, а я пойду дальше своей дорогой. Сохраните мой подарок и хотя бы изредка вспоминайте обо мне.

— Я знала, что вы лжете!

— Нет, не знали, — самодовольно ухмыльнулся Ролло. — Вы поверили каждому моему слову: и правдивому, и выдуманному. Будьте осторожны в Юастаме, не попадитесь в сети негодяев. Я не смогу всегда быть рядом и защищать вас от чужой подлости.

— Лорд Ролло! — я не выдержала и бросилась ему на шею. — Вы по-настоящему дороги мне! Лгите, играйте, ведите себя как последний мерзавец, я не хочу вас потерять! Называйте это безумием! Одержимостью! Чем угодно!

Эльф нежно обнял меня, успокоил несколькими поцелуями в лоб, погладил по спине:

— Наш мир равнодушен и жесток. Сначала меня лишили доброго имени, после — зрения, и вот теперь украли сердце. Разбейте его, растопчите. Это будет в тысячу раз милосерднее, чем разжигать в нем искру напрасной надежды.

Я с виноватым видом прижалась к Ролло, мысленно пытаясь поставить себя на его место. Я была и оставалась чужой невестой, запретным плодом, близким и недосягаемым одновременно. Никто из нас не мог это изменить...

Я стиснула фиолетовую жемчужину в кулаке. Легенды и предания повествовали о людях, сумевших избавиться от жутких многовековых проклятий, так почему бы не попытаться освободить себя от гнета какого-то пророчества?! Почему цветы решают, с кем я должна провести остаток дней?!

— Ваш ужин, леди Кэсси, — эльф высыпал мне в ладонь горсточку маленьких, продолговатых зерен.

— Спасибо... — прошептала я.

Лорд Ролло положил толстую ветку в расплясавшийся огонь, опустил подбородок на сплетенные пальцы и о чем-то крепко задумался.

И все-таки лорд Ролло был из тех, с кем невозможно долго печалиться. Утром он, словно позабыв о всех невзгодах, насвистывал веселую мелодию и зачем-то начищал медные украшения на конской сбруе.

— Мы готовимся к чему-то особенному? — сонно потягиваясь, спросила я.

— К встрече с Кху. Становище наверняка где-то поблизости. Нужно тщательно осмотреть округу.

— На что мне следует обратить внимание?

— Звериные тропы, по которым ходят на водопой. Их должно быть много. У мериков особые, приметные следы, такие ни с чем не спутаешь.

— Я постараюсь.

— Леди Кэсси, — заулыбался капитан. — Хочу дать вам дружеский совет: шаманы поют заклинания на тайном языке и чаще обращаются к духам, чем к живым. Не удивляйтесь этому.