Через несколько минут они взошли на гору, откуда к морю спускалась старая железная труба.

Труба была их давним ориентиром. Они уже не боялись сбиться с тропы, и до самого обрыва, откуда виднелся кусок нудистского пляжа, не было ни одной развилки. Склон гнал их вниз, и изредка они цеплялись за деревья, чтобы не оказаться под горой раньше положенного. У обрыва их ждал пустырь, который Трофим и Говорун называли Лысой горой. Эта была своеобразная опушка леса, где не росло ничего, кроме травы и карликовых можжевельников. Как-то раз Трофим провел здесь весь день, пока солнце не опустилось за море. Он увидел самый красивый закат в своей жизни и по сей день относился к этому месту с особыми чувствами. Здесь открывалось некое волшебство. Объяснить это простыми словами Трофим не мог. Когда ему удавалось попасть на Лысую гору, он останавливался посреди опушки и вглядывался в линию горизонта. Море там сливалось с небом, и если бы не торговые суда, портившие весь вид своим убогим величием, Трофим мог смотреть вдаль вечно. А потом с той же вечностью рассказывать, что он был на другой планете.

Но сегодня произошло волшебство другого уровня. После короткого спуска Говорун попросил остановиться и перевести дух. Он отлично перенес трудный путь, что для парня его весовой категории большая редкость, поэтому Трофим не отказал в передышке и сел рядом с ним в траву. Говорун промокнул пот со лба. Он выглядел очень уставшим. Трофим бы сказал, обезволенным. Подъем в гору отнял много сил, но ночной воздух взбадривал, и он надеялся что Говорун быстро придет в себя.

Трофим поднял голову и заметил, что луна, переползая на другой бок небосклона, словно становилась больше. Свет ее был так бледен, что трава на опушке казалась сизой. Лес гудел вдалеке. Тени деревьев то вытягивались, то сжимались, и при каждом подобном шевелении чудилось, будто из чащи кто-то выходит. Действие продолжалось бесконечно долго, и когда Трофим уже собирался вставать, чтобы продолжить путь к пляжу, одна из теней отделилась от леса и двинулась к центру опушки.

Трофим окаменел.

Говорун смотрел в сторону моря. Трофим толкнул его в бок и указал в направлении объекта. Ни у кого из мальчишек не возникло вопросов, кого именно они видят. Слишком хорошо освещалась опушка луной, и слишком близко они сидели к ее центру. Трофим был шокирован. Ни одна змея не покажется ему такой страшной, каким сейчас казался этот объект.

На опушку леса вышел волк.

Шерсть его облезла, бока ввалились и по тому как волк двигался, было понятно, что он либо утомлен, либо голоден. Но самое страшное заключалось вовсе не в этом. И даже не в самом появлении зверя на опушке. В пасти волк держал человеческую руку, оторванную по кисть.

Трофим видел ее своими глазами, и чем дольше он смотрел на останки, тем больше понимал, что любой звук с их стороны может стать для них последним.

Волк остановился, повел носом по ветру и посмотрел в сторону леса. Не распознав никаких запахов, он бросил руку на траву и принялся облизывать окровавленные участки.

Трофим почувствовал, что друга начинает трясти. Аркадий зажал себе рот и уткнулся лицом в траву. Трофим прижался к нему и тут же почувствовал озноб на себе. Спина его затекала. Он хотел лечь в более удобную позу и выпрямить ноги, но, боясь сделать роковой шорох, не шевелился.

Волк вновь поднял голову и пустил нос по ветру. Через мгновение он выгнулся, будто в теле его не было костей, и выдал душераздирающий вой.

Тот вой еще долго разрезал тишину ночи. Он был настолько ровным и будоражащим, что Трофим зажал себе уши и застонал. Когда вой смолк и на опушке леса стало так же тихо как несколько секунд назад, Трофим открыл глаза и увидел, что волка и след простыл. Зверь исчез. Опушка леса опустела. Луна висела над горой, заполняя ровным светом округу.

Трофим посмотрел на лес. До ближайшего дерева было около тридцати метров и он не мог представить, как волк преодолел такое расстояние за столь короткий промежуток времени.

Трофим встал и осмотрелся.

– Говорун! – прошептал он. – Поднимайся. Он ушел.

Аркадий оторвал голову от земли.

– Эта штука… в его пасти, – протараторил он. – Это… то что я думаю?

– Не сомневайся. Я думаю о том же.

Трофим пригладил волосы на руках.

Говорун встал на колени и с опаской посмотрел в сторону леса.

– Он ушел туда?

– Я не видел, куда ушел, – шептал Трофим. – Мне кажется, он никуда не уходил. Он просто исчез.

– А рука? Тоже исчезла?

Трофим двинулся на пик холма. Достигнув того места, где стоял волк, он не нашел ни руки, ни какого-либо иного подтверждения, что здесь что-то было. Трава была примята, но если оглядеться вокруг, то было похоже, будто трава примята везде.

– Ничего мы здесь не найдем, – вполголоса проговорил Трофим и поймал себя на мысли, что уже не верит в то, что видел.

– Мы вернемся… – начал Говорун. – Назад?

– У меня нет желания опять идти через лес. Давай, спустимся к пляжу, пройдем через лагерь и вернемся к развилке дорогой.

Говорун глянул на луну. Что-то дрогнуло в нем, и он согласился.

– Да, это хорошая идея. Туда среди ночи я больше не пойду.

Они спустились к обрыву и отыскали тропу. Со скалы был виден пустой пляж, заводь и черная полоска суши, которая стала намного уже, нежели днем. Вглубь моря уходила лунная дорожка. Шумел прибой, и Трофим видел, как вода словно отталкивала от себя гору. Сегодня волны били агрессивнее, чем обычно. Всю прибрежную зону заволокло пеной, и со скалы было видно, как островки камней разрезали белую плоть.