Весь свод пещеры был увенчан наростами продолговатой формы. Трофим с опаской поглядывал вверх, опасаясь, чтобы ничего не упало ему на голову. Нижняя часть пещеры представляла собой грубую поверхность из разломов, луж, упавших камней и наростов, подобно тем, что висели наверху. Здесь чувствовалась высокая влажность, воздух наполнял стойкий запах морской соли, и каждую каплю воды, сорвавшуюся с верхней части пещеры, сопровождало эхо.

Аркадий выбрался из воды и согнулся пополам. Он тяжело дышал, будто подводный проход имел невероятную длину и глубину. Чуть позже Говорун сумел что-то произнести, но к тому моменту Трофим ушел в другой угол пещеры и услышал лишь бормотание, искаженное эхом.

– Иди сюда, – сказал Трофим. – Смотри, как здесь красиво.

Он чувствовал, что красота пещеры сосредоточенна в ее причудливых наростах. Их формы были разнообразны, и благодаря огромному количеству, они смотрелись, как настоящее чудо. Трофим знал, что это не камни. Камни не отражают солнечный свет, как лед или стекло. Более того, крупные наросты порождали под собой себе подобных, и со стороны казалось, будто они тянутся друг к другу. Один, свисая сверху, другой поднимаясь снизу.

Говорун стал рядом, выжимая воду из одежды. Пещера его не интересовала, и Трофим решил, что он просто ничего не понимает.

– Красиво, да? – спросил он и ободряюще похлопал друга по мокрой майке.

Говорун пожал плечами, и тут его взгляд словно лег на что-то необычное. Трофим продолжал восхищаться природой, но вскоре и он заметил в углу пещеры нечто содрогающееся при звуках эха. Тот участок свода был спрятан в темноте, и отражение солнечного света почти не касались его поверхности. Трофим видел лишь очертания. Когда он понял, что очертания двигаются, настала его очередь испугаться.

– Мне кажется, я знаю, что это, – прошептал Говорун. – Нам надо сматываться отсюда, пока мы их не разбудили.

– Тихо, – прошипел Трофим.

Он присел на корточки и стал медленно подползать к темному углу. Свет вокруг будто притупляла ширма, и чем глубже он забирался в пещеру, тем оживленнее становился участок свода. Вскоре Трофим подполз достаточно близко, чтобы довольствоваться зрелищем, которое его пугало, настораживало и восхищало. В темном углу пещеры висели летучие мыши.

– Вот это да! – произнес он.

Отвратительные создания услышали его голос и принялись толкаться. Они напоминали курятник, где на одной жердочке пытаются уместиться несколько кур. Все точь-в-точь, только вверх ногами. Трофим не понимал, за что они держаться. Свод пещеры виделся ему скользким и холодным. Но судя по тому, как летучие мыши располагались, им было удобно и спокойно до тех пор, пока Трофим не подсел слишком близко. После этого волнение в стае начало нарастать, и мальчишка решил вернуться на свет.

– Пойдем отсюда, брат-сват, – попросил Говорун.

– Тебе здесь не нравится?

– Жутко как-то.

– Зато тихо. Говорят летучие мыши, несмотря на свою сущность, выбирают самые потаенные уголки земли. Я уверен, что так и есть.

– У меня мурашки по коже от этого места.

Трофим усмехнулся. После вчерашней ночи он не сомневался, что Аркадий скажет что-нибудь другое. Он любил, когда между друзьями все было честно. И если кому-то страшно, то тот сознавался, а не убегал, поджав хвост.

– Спокойно, – сказал Трофим и обнял друга.

И тут его взгляд упал на полукруг света, скрытый за чередой каменных наростов. Он почувствовал, как желудок сводит болезненная судорога.

– Что там? – Трофим стиснул зубы, понимая, что это все равно не поможет.

Он смотрел на полукруг света и видел в нем… детскую ножку. На ней был маленький белый кроссовок, так обожаемый девочками-подростками. В таких кроссовках ходили все его одноклассницы. И даже те, кто выглядел неряшливо и смешно, не имел вкуса и не разбирался в моде, покупали такие кроссовки, потому что они были популярны у других.

Трофим выпустил Аркадия из объятий и пошел на свет. Он уже знал, что увидит.

Маленькая ножка принадлежала девочке, разыскиваемой как в Новороссийском районе, так и за его пределами. Ее тело было белым, точно полотно. Глаза ввалились в череп, и было похоже, будто на девочку надели ужасную маску, которая так и просила каждого, кто видит ее, кричать от страха что есть силы. Трофим видел много масок, выражающих смерть в самых разных обличиях, но то, что предстало перед ним в пещере, намертво отпечаталось в его памяти. Светлое, исхудалое лицо девочки покрывали трупные пятна. Короткие волосы, откинутые назад ветром или ужасом, сбились в колтун и потускнели от морской соли. Руки и ноги, не прикрытые летним платьем, истончали до такой степени, что сквозь кожу проступали кости. Девочка лежала, как будто заснула вечным сном, позабыв о своих родных и близких. И если бы не одна деталь, тонким лезвием перечеркивающая все, что только можно вообразить о спокойной непреднамеренной смерти, Трофим бы подумал, что ей хорошо в том мире, откуда мертвые с усладой смотрят на жизнь живых.

Трофим остановился на точке, где тайна открывалась в полном величии, и где ее не могли скрыть ни трупные пятна, ни окоченелые конечности и ничто другое. Трофим смотрел на разинутый рот бездыханного тела. Выглядел он так, словно девочка кричала от неимоверного ужаса. И в этот момент ее убили.

Мальчишки стояли над телом, не в силах пошевелиться. Трофим чувствовал слабость. Аркадий всхлипывал. Когда Трофим обнял его, Говорун заслонил свое лицо и задышал, как учил преподаватель ОБЖ. Он говорил: «Если тебе страшно или больно, представь, что ты уже умер. Успокоение придет само собой».