Утром меня вызвали к отцу в золотую гостиную.

Я быстро оделась, выбрав любимое домашнее платье, из синей парчи и белого кружева, и проскочила в золотую гостиную через потайной ход и королевскую спальню.

Это была моя любимая малая гостиная, её назвали так из-за бледно-золотых одуванчиков на белом шёлке стен. Это была наша семейная гостиная, мы сидели здесь с папой ещё в моём детстве. Он читал мне что-нибудь чудесное, а я трогала пальцами одуванчики. Мебель была приятного неяркого зелёного цвета, ковёр белым, золотистые одуванчики цвели и на нём. Мне было жаль делится с чужими своей любимой гостиной. Потом она будет напоминать мне о них.

«Не будет никакого «потом», — одёрнула я себя. — Будет чужой дом и в нём чужой человек.

Семеро женихов, словно подтверждая мои мысли, глядели в разные стороны. Участники турнира сидели отдельно друг от друга в креслах и на диванчиках, и посматривали на соперников без приязни. Только рыжий Митиль излучал спокойствие. И Неледим благожелательно улыбался, видимо, своим мыслям.

Кроме знакомых мне претендентов, появился тонкий высокий господин средних лет, заросший до бровей бородой цвета лесных фиалок. Выглядел он зловеще.

А тонкий юноша со светлыми волосами до плеч напротив был приятным. Романтичный такой, похоже, поэт. «Приглядимся», — подумала я, машинально изящно кланяясь и вежливо улыбаясь всем без исключения.

Конечно, перед королём торчал Викториан, а рядом с ним рвал какую-то бумагу в клочки гном.

— Ваше королевское величество, — гном бросил бумажки на белый паркетный пол и запустил руки в бороду. — «Турнир тринадцати женихов» не начнётся в установленный документально срок! По моей вине!

— Что ещё произошло, Юджин? — устало спросил король, прислонившись к спинке зелёного кресла-трона.

— Кольшо! — гном запихал в рот половину своей роскошной чёрной бороды.

Как отучить его от такой вредной привычки? Может бороду смазать горчицей? Магически это возможно!

— Оно рашшыпалошь! — Юджин жевал бороду и рвал кудри на голове.

— Подожди, объясни толком, — начал злиться король, — кольцо нашло жениха?

— О да! Швенадшатый прешеншент вшял кольшо, и оно подошло, но я ше шоворю, рашшыпалошь на пальше! — Юджин вырвал клок кудрей.

Я глядя на женихов, отправила заклятие горькой горечи на роскошную бороду гнома.

Он вытаращил глаза и выплюнул бороду изо рта.

Как просто оказалось. И действенно!

— Тринадцатый уже найден? — спросил молчавший до этого Викториан.

Гном закивал всем туловищем, говорить он не мог, из его глаз потекли слёзы. Если бы он не был на королевском малом приёме, то уже бы высунул горящий огнём язык. Но сейчас это было невозможно, поэтому он покраснел, надулся и вытер слёзы.

Женихи перестали смотреть на друг на друга и уставились на гнома.

— Значит, у нас нет кольца, нет претендента! Их будет всего двенадцать, считая тех, кто еще не приехал во дворец! — подытожил Викториан. — Протокол «Турнира тринадцати» нарушен!

— Я всё прекрасно понял, — холодно ответил король.

И тут на пороге золотой гостиной появился Финист. Его лицо было серьёзным и очень бледным. Он был похож на человека, приготовившегося прыгнуть со скалы на острые камни.

— Я играю! — звонко произнёс Финист.

— Кольца нет, шут, — надменно ответил Викториан.

— Как это нет? — улыбнулась я и подошла к Финисту. — Протяни мне правую руку.

Я сняла с пальца четырнадцатое, запасное кольцо, и положила его на ладонь шута.

Он улыбнулся грустно и надел кольцо.

Оно пришлось ему в пору!

— Тройное золото ясеня! — крикнула я с интонацией королевских герольдов на главной площади Метрополии.

— Я князь из клана белых волков буду должен сразиться с шутом? — светловолосый романтичный юноша был взбешён.

Его красивое лицо стало на миг уродливым.

— Кузнецы, мельники, солдаты — с ними я смирился, ведь на кону тро… то есть принцесса! Но королевский шут! Которому благоволит король, и подыгрывает принцесса! Это слишком! — светловолосый попытался картинно снять кольцо, но как он ни крутил золотой ободок на пальце, кольцо сидело крепко.

Король встал и ледяным тоном проговорил:

— «Турнир тринадцати женихов» вы можете покинуть… только мёртвым!

Князь напрягся и заозирался.