Я вытащила мелких монстриков из уха и языка и подождала, пока они присосутся к стеклу. Начальник стражи удалился предовольный. Изучать будет. Наши многоуровневые улитки-переводчики были сложны для маскировки. Как объяснить, что улитка сидит на вашем плече? А в кармане или сумке улитки-переводчики погибали.

— Как этот юноша открыл портал на территории дворца? — завёлся канцлер, невысокий бледный ушастый и совершенно лысый, будь у него волосы, уши бы не торчали так смешно. — Король подписал указ, чтобы он не смел этого делать, пока участвует в «Турнире…», передайте юноше бумаги, ваше высочество.

— Не знаю, и передам, — покивала я.

Канцлер ушёл, улыбаясь от удовольствия шире, чем начальник стражи.

— Ваше высочество, — глаза верховного мага сияли, улыбка была мальчишеской, — говорят, вы воспользовались кулоном от неожиданностей?

Мои уши полыхнули огнём. Щёки налились краснотой. Я бы ни с кем не стала такое обсуждать, даже с Офелией и папой, а тут верховный маг Первого королевства.

— Это не тема для разговора, — выдавила я.

— Как раз очень важная тема, ведь ваш истинный избранник участвует в «Турнире…»? — маг даже руки потёр от радости, я помнила этот жест и не видела его очень давно. — Вы сводите его к Ясеню. Так… романтичная встреча.

Глаза мага загорелись огнём.

— Э… может быть, — пролепетала я.

Маг ушёл и увёл противную камеристку.

— Офелия, — позвала я, распластываясь в кресле.

Встать не было никаких сил, словно все прошедшие события вывалились на мою голову.

— Нет. Я запретил Офелии появляться у тебя, — передо мной возник король.

Он говорил так тихо, что я поняла, папа в ярости.

— Привидение это бессовестное, вскружило тебе голову запретными ароматами, — продолжал папа, бледнея, — и моя… моя… маленькая… моя девочка… доченька моя…

Он сел на пол и обхватил голову руками. Мне стало страшно. Таким я не видела его никогда.

— Папочка, — я сползла с кресла и обняла его, — родной, на тебя опять покушались? Где болит, дорогой мой?

— Тут, — он ткнул в сердце и спросил, — он хоть умный?

— Кто? — я осматривала камзол короля, нет ни ран, ни прорех.

— Тот, который заберёт тебя у меня. Зачем мне тогда королевство, Сашка? Может, ну его? Прервём «Турнир…»? С Третьим миром мы подписали все документы, остальные королевства никогда не воевали с нами. Зачем нам демиург этот, Сашка?

Он прижал меня к себе, будто я уже была мертва.

— Папочка, ты ревнуешь? — выдохнула я, глупо улыбаясь.

— Не смей дерзить королю! — вскочил он на ноги. — Никаких встреч с Офелий! Неделю! И локоны! Никаких коротких волос! Никогда!

Он наложил заклинание, и мои волосы начали расти, ниже плеч, ниже лопаток, до пояса. Ниже пояса. Ужасно!

— И причёски будешь сама делать, без магии! — пробурчал он, целуя меня в нос. — А если сбежишь, найду и казню… кого-нибудь казню… Того же Блэки бессовестного! Щенок! Что удумал!

Но я догадывалась, что гневается король не на волчонка-хитрюгу.

Когда пришли звать меня на второй тур, мы сидели с королём на полу, крепко обнявшись, вокруг валялись тарелочки из-под пирожных и миски из-под мороженого. Папа и дочка устроили маленький домашний пир.

Слуги сделали вид, что не замечают мусора, растрёпанного короля и моих волос, выросших до пола.

— Сейчас буду, — кивнула я им, — иди, пап, будь спокоен, я отныне — самая благоразумная принцесса во всём Семимирье, — шепнула я на ухо королю.

Кажется, он мне не поверил. И зря. Я всегда держала своё слово. Ну, почти всегда.

На этот раз за мной приставили наблюдать Викториана. Он устроился в широком кресле на манер старухи-компаньонки, только вместо вышивания держал в руках свиток со списком женихов на сегодня.

Разрешили поглазеть на первый тур и парочке новостников, стоявших в углу. Светленькая девушка, в очках с треугольными стёклами и чёрном плаще с капюшоном, и парнишка, с растрёпанными тёмными волосами в форменной куртке университета магии, с готовностью вытянули из карманов перья, блокноты и нацелились записывать каждое слово.

Первый жених подарил мне несколько ожерелий всех оттенков морского жемчуга Семимирья. Неплохо.

Второй, тот, что был похож на белку, хотел покатать принцессу на драконе, но Викториан не дал ему увести меня.

Третий был Неледим. Он расставил на столиках, подоконниках и на полу двенадцать свечей в серебряных подсвечниках и узкой саблей потушил все яркие оранжевые огоньки, серебристо-огненным вихрем пройдясь по комнате. Да. Кажется, он сумел удивить меня.

Новостники сначала смотрели на него, не отрываясь, а потом захлопали. Викториан так глянул на них, что они замерли с поднятыми ладошками и, сделав вид, что очень заняты своими записями, отвернулись от грозного мага.