За это время мне звонили практически все.

Да даже водитель отличился, чего я от такого бирюка вообще не ожидала.

Это к вопросу иллюзий нужности.

Выхожу на порог клиники, прищуриваюсь на хмурое небо.

Нормальная питерская погода. Отличная даже. Главное, чтоб дождь не зарядил.

— Ольга Викторовна… — меня осторожно трогают за локоть. Поворачиваюсь без удивления. А чего удивляться?

Всего лишь Вася. Ставший за время нашего многолетнего знакомства еще массивнее и внушительнее.

— Что, Вась?

— Позвольте вас отвезти.

Я смотрю на него. И даже без злости. Он — неплохой мужик, вообще-то. И даже человечный. Насколько может быть человечным такой… Хмм… Человек.

И знаю, что могу отказаться.

И тогда начнется цирк с конями под кодовым названием «Уговоры Васи». А это зрелище не для слабонервных.

Поэтому я киваю, позволяю поддержать себя под локоть и усаживаюсь в черный, средней высоты кроссовер. Похоже, специально для моей доставки его приперли сюда. Васина предусмотрительность не знает границ. Клиренс у машины ровно такой, чтоб раненая в бок я могла, не напрягаясь, сесть в нее.

Рана дергает. Но не болит. Мне повезло. Как обычно, чуть выше, чуть ниже… А так только крови много потеряла. И еще примерно месяц больничного приобрела.

Ну вот и замечательно. За этот месяц я как раз немного приду в себя.

Смотрю в окно на знакомые, миллион раз объезженные улицы города. Капли на стекле. Дождь. Ну конечно же, куда без него?

Возле дома Вася со всеми предосторожностями вынимает меня из машины и сопровождает к квартире.

А потом просто уходит. Даже не передав привет от своего хозяина.

Я не знаю, радоваться этому, или огорчаться.

В квартире я привычно смотрю на себя в огромное старинное зеркало в резной массивной раме.

Ну что, Олька, живем дальше?

Хмурая женщина, с первой сединой в темных растрепанных волосах и уже, наверно, навсегда укоренившейся складкой между бровей, кивает.

Живем.

Я захожу в комнату.

И понимаю. Что нет.

Не живем. Никак не живем.

Потому что на столе, в привычной прабабушкиной вазе стоят ромашки. Большие, белоголовые, с желтыми сердцевинками.

Они свежие. Видно, что стоят здесь совсем недавно.

То есть, он все время держит руку на пульсе.

И Игнат ему сразу сообщил о том, что я хочу покинуть клинику.

Сухого, наверно, даже в городе нет.

Но ощущение, что он здесь, рядом.

Я даже оглядываюсь невольно на дверь спальни. Словно жду, что он выйдет сейчас. Посмотрит на меня, как обычно, прищуренно, скажет свое «Привет, Шипучка».

И я растаю. Опять. Забыв обо всем, вообще обо всем на свете!

Как всегда, до этого.

Я подхожу к столу, трогаю нежные лепестки пальцами, глажу. Конечно, он их не сам ставил сюда. Но, черт… Так хочется отчего-то думать, что Олег выбирал цветы, так же, как и я сейчас, касался их своими сухими сильными пальцами…

Очень хочется.

Я сажусь на диван, смотрю на букет. И припоминаю, как он приехал ко мне, десять лет назад. Прямо сюда. Небритый и изможденный. Пахнущий дорогой и зоной.

С ромашками. Это была зима. Как нашел ромашки? Хотя… Тогда это уже было проще сделать.

Когда перед глазами начинает расплываться белая скатерть, я понимаю, что плачу.

И настолько это глупо в такой ситуации, что я тут же прекращаю.

Зло вытираю лицо, иду умываться и ставить кофе.

У меня, вообще-то, масса дел.

В холодильнике, наверняка, шаром…

И кофе… По-моему, как раз закончился.

На кухне понимаю, что Вася в своем репертуаре, и о пище насущной мне в ближайшее время не придется переживать. И о кофе тоже.

Тогда я ставлю турку, и, пока готовлю, открываю новостной портал в телефоне.

И от первой же новости становится неожиданно трудно дышать.

Я смотрю в экран, борясь с желанием смахнуть фотографию прочь и сделать вид, что никогда этого не видела.

Угораздило же меня именно в этот момент зайти сюда…

Теперь уже не спрячешься.

Олег очень хорош. Очень.

Ему идут костюмы, которые он носит с небрежностью потомственного аристократа. Ему идет легкая приятная улыбка. Она делает лицо моложе и говорит о том, что ее обладатель, вообще-то, неплохой мужчина. Тут главное, в глаза не смотреть, чтоб не обратить на себя внимание зверя.