Шрифт:
— Ну что? — спросил он беззлобно — Мыться будем?
Она кивнула головой и тихо всхлипнула.
— О… это еще что?
Она отвернулась от него, чтобы не показывать навернувшихся слез.
— Зачем ты терпишь меня? Ты слышал, что сказал Хаук… Я редкая тварь!
Кузнец встряхнул чистое полотенце и пожал плечами.
— Ну и что?
— Я убиваю людей ради забавы… а ты возишься со мной. Почему?!
— А почему бы нет? — улыбнулся кузнец.
— Не играй со мной! Я хочу знать!
Арон нагнулся и потрогал воду в ведре.
— У… Твоя вода совсем остыла… Я согрею еще, а потом, если хочешь, мы поболтаем.
— Скажи сейчас! — она схватила его за руку, но тут же отпустила, поняв, что снова оставила ранку.
— Позже, — тихо сказал Арон, облизнув порезанный палец, — когда я вернусь. Постарайся не наследить тут…
Когда он ушел, Сольвейг залезла в кадушку с ногами и сжалась в комочек. Слезы почему-то текли и текли, хотя она не хотела плакать. Вот только было почему-то очень обидно. Не от чего-то конкретного, а так, вообще. Обидно и все…
Глава 8
Солнце светило в окно, в комнату то и дело заглядывали любопытные птицы, цепляясь за створки ставней. Теплый ветер порывами обдувал плечи и будоражил кончики крыльев. Кузнец бренчал посудой где-то внизу. А она сидела и задавала себе вопросы, на которые не могла найти ответа.
Наконец, он вернулся. Разбавил воду и ни слова не говоря, аккуратно облил ее плечи из черпака. Затем голову… Спину… Ноги… Вода была теплой и приятной. Присев рядом на табурет, он облил ее голову душистым травяным варом и запустил свои длинные пальцы в ее спутанные волосы. Она закрыла свои глаза и доверилась его сильным, надежным рукам. Она чувствовала, как они скользят по ее волосам, как старательно трут ее спину, и плечи. Как тщательно промывают каждый ее пальчик и коготок. Как мама делала это в детстве. Так же мягко, и почти любя.
Только, когда его ладони касались груди, бедер или живота, ощущения были совсем другие. Он делал это с усилием, чтобы оттереть грязь, но, как то, осторожно. Чтобы не сделать больно. От этого груди ее наливались соками, а внизу живота разливалось приятное тепло. То же самое было когда он омыл ее в первый раз, но не было так спокойно… И не лень ему было мокрой щеткой вычищать каждое перышко на крыльях, а потом просушивать их чистыми полотенцем. Это тоже было приятно, и так необычно…
Закончив с крыльями, кузнец расправил их вширь, и окатил ее чистое тело остатками воды. Потом бережно, как ребенка, переставил ее на чистый пол и насухо обтер полотенцем с ног до головы. Выплеснув грязную воду в окно, он составил все в угол и усадил ее к столу.
Когда он вышел в очередной раз, она встала во весь свой рост, и встряхнула влажные крылья. Растопырив послушные перышки, она сладко потянулась и замерла… Легкий ветерок продувал ее словно насквозь, напомнив радость свободного полета. Она представила, что снова парит в небесах, влекомая восходящими потоками. Не выслеживая, врага, не пикируя с боевым кличем… а просто паря. Наслаждаясь полетом.
Открыв глаза, она вернулась на землю. Кузнец стоял, прислонившись к перилам, задумчиво разглядывая ее со стороны. В руках у него была все та же корзинка и закопченный котелок с чем-то вкусным. Сольвейг вдруг поняла, что давно уже хочет есть. Солнце то уже перевалило за полдень, а ее еще не кормили…
— Твои крылья уже не болят?
— Почти нет… но я еще не скоро встану на крыло…
— Чистой быть лучше, да?
— Да — шепнула она — А когда ты еще помоешь меня?
Он задумался на минуту…
— Когда от тебя снова начнет вонять.
— А если я замараюсь? — оживилась она.
— Я понял к чему ты клонишь… ладно, если ты хочешь, будешь мыться два раза в неделю, как я, а на ночь обтираться влажным полотенцем.
— Сегодня тоже полотенце будет? — уточнила она.
— Будет, будет… вздохнул он. — Ты есть собираешься?
Она энергично закивала головой.
— Ну тогда садись, у нас будет поздний завтрак…
Сегодня кузнец приготовил густую мясную похлебку. Она была очень горячей, но на вкус просто изумительной! Есть ее ложкой было так непривычно, но почему — то весело. Когда она наелась, осталось еще больше половины котелка. И она обязательно доест все потом. С кузнецом, конечно.
Чувствовать себя чистой и сытой было необычайно приятно. Она довольно раскинулась на софе, вдыхая запах белья и еще влажных волос. Но чего-то все же так не хватало…
Она поднялась на локте и отыскала взглядом кузнеца. Он сидел в своем кресле, сложив босые ноги на край стола и смотрел в окно.
— Как твоя рука, кузнец? — прошептала она.
Он повернул голову и одобрительно кивнул в ответ:
— Почти не болит… затянется к утру.
— Ты злишься на меня?
— Нет, не злюсь…
— Почему? Я поранила тебя.
— Это не первая рана в моей жизни и далеко не последняя. — Он усмехнулся, глядя на нее.
— Тогда побудь со мной — она подвинулась, уступая ему место на софе — ты теплый, и мягкий, это приятно.