– Ваня, - не выдержала я.

– Тихо!
– цыкнул он.
– Всю рыбу распугаешь!

– Можно подумать они нас слышат! Ну, поговори со мной! Ты позвал меня в напарники, чтобы помолчать?

– Аська, - начал нравоучения адепт, - рыбалка - это целая философия, состояние души. Понимаешь?

– Нет, не понимаю. Я сейчас засну. И, вообще, с каких пор, ты увлекся этим состоянием души?

– Э-э-э, - смутился Ваня, - да, я, собственно, первый раз в жизни рыбу ловлю.

– Замечательно!
– буркнула я.
– Рыбак - философ, блин.

Я уже было задремала, когда Ваня заорал над ухом бешеным голосом.

– Аська, клюет! У тебя клюет!

Я вскочила. Ярко-красный поплавок то уходил под воду, то снова всплывал.

– Клюет!
– завизжала я.
– А чего теперь делать-то?!

– Не знаю! Вытаскивай!

– А как?

– Не знаю!

Чтобы вы делали в такой обстановке неизвестности? Вот и я, начала пятиться назад, пытаясь вытащить свой улов. Шаг, два, три.

– Тащи!
– верещал над ухом Ваня.

Я, что было силы, потянула леску на себя, рыбка в свою сторону, едва не вырвав из рук удочку.

– Ванятка, помогай! Это рыба-кит!

Адепт схватился за мою удочку, но огромная рыбина вылезать на берег не собиралась. Мы все пятились и пятились назад. В конце концов, Ваня споткнулся, упал на меня. Я потеряла равновесие. Рыба воспользовалась моментом и поплыла к середине реки.

– Аська, удочку не бросай! Я ее взаймы взял!
– орал он, разжимая руки.

Еще секунда и я на пузе въехала в воду. Несостоявшийся улов продолжал двигаться, затягивая меня все дальше в омут. Я отпустила удочку и поплыла к берегу.

"Боже, в следующий раз не воспринимай так буквально мои молитвы!" подумала я, выбираясь на берег. С меня тонкими ручейками стекала мутная вода.

– Надо же, - Ваня тер подбородок, - в этой рыбине было пудов шесть не меньше!

– Это не рыба, а чудовище!
– буркнула я, выжимая кое-как рубаху. Пойдем домой!

– А как же удочка?
– просипел Иван.
– Что ж я хозяину скажу?

– То и скажешь! Я же не полезу твою дурацкую удочку доставать!

– Но ведь ты ее потопила.

– Что?!
– я была готова наброситься на адепта с кулаками.

– Ася!
– раздался голос.

Я повернула голову. В воде плавала Мари, сейчас ее было видно всю, в том числе и огромный рыбий хвост.

– Что это?
– пискнул женским голосом Ванятка и отбежал подальше.

– Здравствуй, Мари, - улыбнулась я и подошла к кромке.

– Это твое? Ты извини, мы не сразу поняли, что это ты рыбачишь.

Я зашла по пояс в воду и забрала протянутую удочку.

– Ничего, мне полезно искупаться.

Мы молча возвращались домой.

– А откуда ты ее знаешь?
– не выдержал Ваня.

– Ваня, не спрашивай у меня ничего, я тебя прибить готова!

– Ну, что наловили рыбки на ужин?
– с надеждой спросил Сергий, только завидев нас во дворе.

– Целое ведро!
– буркнула я.

– Ась, а ты чего такая мокрая?

– Топилась!

– Как топилась?
– удивился он.
– Тебе нельзя топиться, я обещал Марфе, что доставлю тебя в Московию живой и здоровой.

– Вот и доставишь, мой живой и здоровый труп!
– буркнула я и направилась переодеваться.

Вечером обошлись манной кашей, единственным блюдом, которое я умела готовить.

На улице было тихо, в саду пели соловьи, от ощущения сытости казалось, что жизнь абсолютно налажена и все хорошо. Сергий развалился на стуле, смотрел куда-то вдаль и задумчиво икал. Ваня доскребал остатки каши по стенкам кастрюли.

Я любовалась ими и думала о том, какие же они оба мне родные и дорогие. Как хорошо, что я тогда адепта потравила, ведь тогда бы мы не познакомились и не подружились.

– Ась, ты чего на меня так смотришь, словно в любви признаться хочешь?
– удивился Иван.

– Я убить тебя готова за рыбалку, - сладко улыбнулась я.
– Знаете, мне тут в голову пришло. Тогда в Бертлау я встретила молодую цыганку. Она нагадала, что на мне лежит родовое проклятье, переданное от любимой маман.

– И чего?
– Сергий лениво посмотрел на меня.
– Аська, ты знаешь не хуже меня, что все цыганки - обманщицы. Чего ты ее слова так близко к сердцу-то приняла?

– Ты, понимаешь, - замялась я.
– Где бы я ни появилась, там происходит какая-нибудь катастрофа. То храм рухнет, то фонтан взорвется.