Шрифт:
— Не делай глупостей, — предостерёг Вадим Сергеевич. — Нам его не одолеть.
— Можно попытаться, — возразила Дея. — Если ударим разом…
— Я не про него, — Вадим Сергеевич поднял руку к глазам. — Я про его фамильяра.
Лишь теперь Глеб заметил, что воздух за зеркальником странно рябит. А в следующий миг за спиной мага появилось какое-то существо, разверзлись перепончатые крылья… Глеб вытаращил глаза: эти крылья накрыли бы треть стадиона за его бывшей школой!
И принадлежали они дракону с тремя огромными змеиными головами!
— Змиулан!.. — выдохнула Дея.
Дракон наклонился, его шеи вытянулись; их кожа была тёмно-зелёной и стёршейся, как старые покрышки. Из складок сыпалась земля с песком: зрелище напоминало распрямление шлангов.
Три головы замерли, разглядывая законодержцев, Глеба и Баюна. На каждой из голов темнели наросты, похожие на рога: загибаясь назад, они росли параллельно шеям. В желтизне глаз чернели щёлки зрачков — вертикальных и словно бездонных, а сами глаза излучали жестокость. Смотрели они с холодным любопытством: наверное, примерно так студент-медик взирает на лягушку перед тем, как её препарировать.
Глеб оцепенел. Стало ясно, что (а точнее, кого) он видел в небе, говоря с зеркальником по телефону.
— Надеюсь, ещё встретимся! — крикнул тот, зачем-то вытянув руку. — А это мой прощальный подарок!
Он прыгнул на дракона, выпустив что-то из рукава. В воздухе повис блестящий шар размером с теннисный мячик.
Вот только мячики не взрываются.
Шар разнесло на осколки, едва дракон взлетел. Тучи пепла, поднятые крыльями, почти скрыли вспышку… Закрыв голову руками, Глеб слышал, как о сферу что-то бьётся.
Потом понял, что: из шара вылетели иглы и острые пластинки.
Чтобы защититься, законодержцы вновь призвали ветер. А когда свист стих, змиулан с уносимым им зеркальником стали точкой над морем. Несколько мгновений — и они исчезли совсем.
— Глеб, ты как?! — крикнула Дея.
— Нормально… — соврал он через силу.
На самом деле кружилась голова, хотя плечо не болело — благодаря магии Баюна. Глеб хотел поблагодарить его, но сил не осталось даже на это.
Вадим Сергеевич поддел ботинком иглу: после взрыва они усеяли весь берег.
— Похоже, кто-то нами недоволен…
— Насчёт недовольных не знаю… — Монгол глянул на обломки сарая, на груды камней и с чувством добавил: — Но я дам ползарплаты тому, кто напишет за меня рапорт.
Глава 8
Ребёнком я был вчера
Через час после битвы законодержцев с зеркальником Аркадий Коротов спускался в лифте.
Лифт был стеклянным, но это стекло не разбила бы и пуля — впрочем, его и тротил бы не взорвал. Если бы кто-то призвал пламя и обжёг лифт огнём, на стекле не осталось бы и следа. А уж бить чем-то тяжёлым (да хоть кувалдой!) по нему могли год — и без всякого эффекта.
В кабине лифта висели амулеты: серебряная подвеска в форме щита (она мешала применить холодное оружие — любой, поднявший на Коротова нож, упал бы без чувств), сплетённые в узлы бечёвки (подарок китайских магов: узлы не давали призвать ветер в радиусе ста метров), кусок янтаря с «застывшими» в нём песчинками (песок затруднял призыв огня) — и ещё дюжина предметов. По мнению Коротова, те были лишними: место, куда он спускался, и без того набили амулетами под завязку.
А спускался он в лабораторию.
Из лифта Коротов вышел в зал: белый кафель, нержавеющая сталь. Люди в белых халатах не отрывались от зеркал-мониторов — идя мимо них, Коротов видел столбцы цифр.
Позвал бы он законодержцев сюда, вмиг оказался бы в наручниках.
Вдоль стен — медицинские койки, и на каждой кто-то лежит… точнее, полусидит, потому что изголовье коек поднято. Мужчины, женщины, дети… Безжизненные взгляды, серые робы. И металлические обручи на головах — блестящие, с зеркальными «бусинами». Из обручей торчат провода — тянутся, вьются… и исчезают в контейнере, установленном в центре зала.
Контейнер был размером с сундук; стенки блестели никелем, но одна была прозрачной, а за ней сверкали диски, цилиндры, переплетались шланги и трубки. Там же сверкал зеркальный шар — главная деталь «сундука».
Трое учёных о чём-то спорили. Один — тощий и низкорослый — подскочил к Коротову:
— Аркадий Борисович, «Ключ» настроен идеально! Их ауры связаны с прибором — уже можно отсоединять провода…
— Не сейчас, — отрезал Коротов.
— Но мы можем…
Коротышка осёкся: Коротов посмотрел на него долгим и острым взглядом.