Как ни странно, там не было кошмаров — сон оказался милосердней, чем явь.

***

Проснулся Глеб под утро.

Фонарь снаружи давал немного света; на стуле дремал Баюн, на стене блестело зеркало, при взгляде на которое Глебу вспомнился виос… и всё, что там было.

Глеб сразу пожалел, что проснулся.

Потом он увидел Вадима Сергеевича — тот стоял у окна, отпивая что-то из чашки.

— Что вы тут делаете? — Глеб сонно приподнялся.

— Кофе пью, — тихо бросил законодержец. — Пятый раз за ночь.

Он выглядел насквозь виноватым — даже в сумраке… Сутулясь, маг глядел в ночь.

Откинувшись на подушку, Глеб бормотнул:

— Мне нянька не нужна.

— А я в няньки и не записывался.

Минуты две они молчали.

Глеб понял вдруг то, чего предпочёл бы не знать: если бы не маги, мама была бы жива. Если бы не маги, он не стал бы калекой. Если бы не маги, не погибли бы все те, кого убил Лаэндо и подобные ему чернотворцы…

Если бы не маги.

Вадим Сергеевич вновь заговорил — тихо, но Глеб услышал:

— Я очень виноват перед тобой… С зеркалами такое бывает: иногда они сами решают, кому и что показать. Если бы я лучше изучал дело Лаэндо, то знал бы, что он виновен в той аварии… Я так виноват, что даже глупо извиняться… Знаешь, я год жизни отдал бы тому, кто скажет, что мне сейчас говорить.

Глеб молчал.

Щёлкнули стрелки часов, просигналила машина. Где-то гавкнул пёс, встречая новый день.

— Наверное, ты нас возненавидишь, — продолжал законодержец. — Если так, что ж… У тебя есть на это право.

Глеб закрыл глаза.

Возненавидит ли он Близбор? Проклянёт ли новый мир, распахнувший перед ним двери — и лишь после показавший свою изнанку? Выбросит ли волшебную палочку, вручённую этим миром непонятно за какие заслуги?

Не сможет… не выбросит… не проклянёт…

Не хватит у него духу отказаться от волшебства.

Плечо уже не болело; Глеб коснулся его и понял, что рана зажила. Хотя чему удивляться? — маги лечат лучше, чем профессора медицины… А ещё лучше они умеют убивать.

Глядя в потолок, Глеб спросил:

— Всё, что делают чернотворцы… это чтобы стать сильнее? Только ради силы?

— Нет… — Вадим Сергеевич мотнул головой. — Нет, не ради неё… Думаю, это из-за страха смерти.

Глеб приподнялся на локтях и вопросительно на него посмотрел.

— Не знаю, для твоего ли возраста то, что я скажу… — маг коснулся очков, отражавших тусклый свет. — О смерти однажды задумываются все. Кого-то это подстёгивает, заставляя идти вперёд: ты живёшь и понимаешь, что каждый поступок — ступенька на огромной лестнице: шагнуть можно либо вверх, либо вниз. Но некоторые прошли вниз слишком много ступенек — они не знают, что ждёт их потом, и страшатся расплаты. Чернотворцы из этой категории, — маг повернулся к Глебу. — Ими движет страх: продлевая жизнь за счёт других, они не могут остановиться, хотя знают, что всё равно придёт конец… Лестница, по которой они шли, привела их во тьму — в такие недра человеческой души, о которых лучше не знать.

Вадим Сергеевич протёр очки. Ночь за окном превратилась в морок — бледный флёр в жёлтом свете фонаря.

Уже другим тоном он сказал:

— В десять утра нам надо быть у Азарина, — законодержец глянул на кружку: — Схожу-ка я за кофе… Спи, ещё слишком рано.

Но Глеб, разумеется, уже не уснул.

Кадры аварии мерещились Глебу всё утро. Он не мог есть, на вопросы отвечал, как робот, и даже не помнил, как принял ванну — прямо в штабе, не возвращаясь на «Фабрику» (в ванной лазарета имелись поручни). Он никого не замечал; даже въехав к Азарину в новом кресле (точной копии того, что утонуло вчера), видел не кабинет, а разбитую машину.

Дея, Вадим Сергеевич и Монгол расселись в полном молчании, Глеб остановился у шкафа. Баюн в обличье ворона кружил за окном.

— У меня было пять звонков из двух министерств, — хмуро сказал Азарин. — И это только за последний час.

Монгол неуклюже пошутил:

— Значит, вас либо уволят, либо повысят…

— Либо заберут дело Лаэндо, — взгляд Азарина посуровел. — Вы не ослышались: расследованием похищений теперь займётся СБАЗ.

Это вогнало всех в ступор — секунд пять в кабинете было тихо. А Глеб и вовсе сжал кулаки.

Первой опомнилась Дея:

— В каком смысле — СБАЗ?.. Они что, хотят поймать рыбу, заплывшую в чужие сети?

— Так у них сети-то побольше наших… — заметил Монгол.

Но Дея не унималась:

— И это после того, как мы вышли на Коротова? После того, как Лаэндо пытался убить Глеба?

— А ведь Коротов с Лаэндо наверняка связаны, — вставил Вадим Сергеевич. — Задели первого — и объявился второй…

— Связаны или нет, нас уже не касается, — перебил его Азарин. — Коротова прикрывают в таких верхах, куда нам не достать.