— Блин, достало!.. — донеслось из магазина. — Опять на линии обрыв!

Глеб шмыгнул носом. Разгорячённый, он сначала не чувствовал холода, зато теперь ощутил его сполна.

А с холодом пришла злость. Хотелось одного — убраться подальше… Толкать коляску, пока не лопнут мышцы.

Глеб подъехал к дороге.

— Пожалуйста, помоги!..

Он не сразу понял, что слышит кого-то. А через секунду опять:

— Я здесь!..

У Глеба душа ушла в пятки. Сразу вспомнилось, что он один, на окраине города, и, если что, то и не убежит… Здравый смысл велел уносить ноги, хоть те того и не стоили.

Но тут его взгляд упал на дорогу.

Там кто-то лежал — прямо посреди проезжей части. Наверное, какой-нибудь алкаш… Ну а кто бы ещё лёг на асфальт, где его первая же машина задавит?

Глеб сунул руку в карман. Достал смартфон, включил фонарик. Посветил на «алкаша»…

И оцепенел.

Это был мужчина; он пытался встать, прижав ладонь к животу. На его пальцах была кровь.

Мысли Глеба стали путаться.

— Я должен… сберечь… — шептал мужчина. — Пока жив… пока не поздно…

Он почти поднялся, но рухнул на одно колено. Одолев панику, Глеб подъехал и схватил его за рукав; оттащить бы его!..

«Мог бы ходить — оттащил бы», — метнулось в мозгу.

— Помогите! — крикнул Глеб. — Помогите, здесь раненый!

Смартфон выскользнул из пальцев и упал в грязь.

— Ничего не узнали… — прохрипел незнакомец. — Ни про Рим, ни про Пекин… ни про авиалайнер… Чёртов домовой!..

— Послушайте… — Глеб держал раненого, не давая ему упасть. — Вы должны встать — один я не дотащу вас… Пожалуйста!..

— Всё равно умру… — прозвучало с усмешкой. — Жаль, что вот так… глупо… — незнакомец вдруг потянул Глеба из кресла, заставив его вскрикнуть. — Нужно… сберечь… ингениум…

— Пустите!.. — Глеб рванулся, но мужчина вцепился в него мёртвой хваткой; от окровавленных пальцев исходил жар, а другую руку он поднёс к своей груди.

Глеб был как во сне, причём в кошмарном. Под ладонью раненого вспыхнул свет и собрался в подобие шаровой молнии, которую тот приложил к груди мальчика.

Это было так больно, что Глеб чуть не сорвал голос от вопля, — но всё же он каким-то чудом услышал:

— Дарую тебе то, чем обладал… Используй во благо, но не во вред… Для других, но не для себя… Выбери достойный… путь.

Возможно, прозвучало и что-то ещё, но Глеб не слышал, потому что потерял сознание.

***

— Ну зачем ты это сделал? Куда бы ты отправился, да ещё в такой дождь? — причитала Римма Павловна, загромождая тумбочку пакетами. В них были яблоки; вот всегда так — попадёшь в больницу, и тебя пичкают фруктами… По мнению Глеба, лучше бы носили мороженое.

Впрочем, ему и мороженого не хотелось.

— Я чуть с ума не сошла, — тётя села на стул. — Хорошо ещё, что тебя быстро нашли — в такой ливень неизвестно, чем всё могло кончиться…

Глеб молчал.

Чувствовал он себя глупо: выходка с побегом теперь казалась ребячеством. С другой стороны — пусть не говорит гадости о маме… А будет говорить, он сбежит ещё раз.

И десять раз, если надо.

— Вот… — Римма Павловна взяла из сумочки книжку. — Заняться тут нечем, почитаешь…

Глеб глянул на книгу: детский детектив. Он-то любил фантастику, но тётю такие мелочи не заботили.

Очнулся Глеб вчера, в реанимации — и совсем не помнил, как попал в больницу. Вошли врач с медсестрой, посыпались вопросы: как зовут? Были ли проблемы с дыханием, болела ли голова? Как связаться с его родными? Глеб честно сказал, что чувствует себя хорошо; мало того — на груди, куда приложили странный шар, не осталось и следа.

Вопрос о том, что с ним стряслось, застал Глеба врасплох: не говорить же, что случилось на самом деле? — в такое ведь не поверят!.. Но рассказал он всю правду, а когда закончил, медики переглянулись. «Мальчик спятил», — вот что было в их взглядах.

Потом Глебу сказали, что нашли его полицейские ППС, что никакого раненого мужчины рядом с ним не было и что ему нужно отдохнуть.

Через сутки его перевели в общую палату. Соседи попались так себе — два пацанёнка лет восьми и ровесник Глеба по имени Вова, не отрывавшийся от планшетника. За час Вова произнёс две фразы: «не люблю больницы» и «интернет тупит».

И вот теперь пришла тётя.

— Наверное, я была неправа, — призналась Римма Павловна. — Я плохо отзывалась о Вике в твоём присутствии…