Поэтому я склонна согласиться с Леной: какой-то частью своей натуры Лев действительно пикапер. Но всё же рискну предположить, что это не является его основным занятием в – Сети, по крайней мере. О его жизни в реале ничего утверждать не берусь, ибо знаю о ней только с его слов. Как бы там ни было, это натура гораздо более сложная, чем банальный соблазнитель, самоутверждающийся посредством этого, в общем-то, вполне невинного занятия. Говорю «невинного», так как уверена: любого человека можно склонить только к тому, чего он сам, сознательно или нет, хочет. Заставить, вынудить – другое дело, здесь надо прибегнуть к известному насилию. Но склонить – это значит всего лишь подтолкнуть в направлении желаемого. Гештальт, однако! (Рука тянется поставить несколько скобочек, изображающих смех).

Кстати, о скобочках – в скобках. Однажды, ещё во время нашей со Львом активной переписки, он с досадой пожаловался на залипающий верхний ряд клавиатуры его ноутбука – дескать, прости, сегодня скобочек не будет. Примечательно, что его обеспокоило не отсутствие вопросительного знака, или восклицательного, или тире, а – скобки! Мне бы уже тогда задуматься. Приложив нехитрую дедукцию, из этой реплики можно извлечь степень серьёзности наших отношений, по крайней мере – его отношения ко мне: забава! Но я была слепа, я читала только слова – без знаков препинания. Я тоже была компьютером с испорченной клавиатурой: он – не писал, я – не читала знаки.

Знаки! Из того немногого, что мне известно о его образе мыслей. Как-то мы беседовали о том, чем определяются наши поступки. Как бы человек ни скрытничал, но, общаясь с кем-то довольно продолжительное время, он не может не проговориться хотя бы о чём-то личном. В том диалоге Лев признался, что конец его легкомыслию положила болезнь. Насколько я могу судить с его слов, болезнь не была особенно тяжёлой, но могла иметь фатальные последствия. И вот, лёжа на больничной койке, он задумался.

В этом нет ничего экстраординарного: многих людей внезапный недуг заставляет провести ревизию собственной жизни. Это естественно. Привыкнув распоряжаться своим телом и временем, ты внезапно оказываешься беспомощным, лишённым возможности заниматься обычными делами. Единственное, что остаётся активным, это мозг. Даже человек, не склонный в рефлексии, в этом состоянии вынужденного безделия, если оно окажется достаточно продолжительным, способен задуматься о собственной жизни. Что уж говорить о том, кому рефлексия свойственна изначально. Вот тогда-то Лев, по его собственному признанию, задумался о причинах, приведших его на больничную койку. Что это были за причины, говорить отказался, отписавшись своим непререкаемым no comment. Нет так нет, я никогда не настаиваю на откровенности. Вопрос был задан мною не из вежливости, мне было на самом деле интересно, как дорога нам любая подробность, даже пустяковая, о жизни небезразличного нам человека. Лев тщательно оградил от меня свою жизнь, расставляя свой «no comment» наподобие забора вокруг частного владения. Это было немного обидно, но непринципиально. Лена сказала бы, что это было сознательное нагнетание таинственности с целью возбудить мой интерес. Возможно, а может, и нет. Был ли в этом коварный замысел, или это была естественная скрытность, но в своём представлении о Льве я заполняла эти пустоты плодами собственного воображения, основанными, конечно, на моём личном опыте. Иными словами, в своих заключениях о нём я исходила из гипотетических посылок, оказавшихся, видимо, ложными.

Но вернусь к тому разговору. Лев признался, что, размышляя о жизни и о том, куда она его привела, выделил два ориентира: знаки и уроки. В том смысле, что жизнь щедро расставляет на нашем пути своего рода маячки, предупреждающие нас и подсказывающие, что делать. Но, так как они не выглядят как знаки и скорее сравнимы с порталами для трансгрессии из «Гарри Поттера», каковым мог оказаться, например, стоптанный башмак на дороге, мы их часто не замечаем, и в этом причина всех наших неприятностей. Которые, в свою очередь, есть не что иное как уроки. Чтобы исключить эти неприятности в дальнейшем, урок необходимо выучить – то есть осмыслить причины и следствия.

Этот вывод не является таким уж трансцендентным озарением, но тогда он показался мне знамением. Впрочем, тогда все наши со Львом совпадения казались мне знаками свыше. Хотя, если задаться этой целью, можно найти массу общего почти с любым человеком, чьи биографические детали возьмёшь на себя труд выяснить – жизнь не особенно щедра на сюжеты. Но разве об этом думаешь, когда с тобой случается амок! В этом состоянии вообще не думаешь – в общепринятом смысле слова «думать», подразумевающем рациональную умственную активность.

Словом, когда я прочла о его знаках и уроках, меня даже в жар бросило: да ведь это же обо мне! Ведь и у меня был такой рубикон, когда переосмысление собственной жизни сделалось условием выживания. Когда я стала различать расставленные на моём пути знаки, останавливаться возле них и задумываться. Я и до сих пор учусь их читать, и это, видимо, уже навсегда, потому что набор этих знаков неограничен. Их невозможно выучить, как обычные дорожные знаки, потому что большая часть их никогда не повторяется, зато постоянно возникают новые.

Письмо 7. Уроки

Лет уже надцать назад моя жизнь стремительно сорвалась под откос. Это случилось на перегоне между двумя станциями – первым и вторым браками. Риск сорваться с рельсов всегда существует, когда судьба делает крутой поворот, особенно при наличии неполадок в локомотиве…

Но оставлю в покое железнодорожную аналогию. Недуг подступал издалека и очень незаметно, что притупило мою бдительность. В итоге, как это часто со мной бывает, я заметила неладное только тогда, когда уже вошла в жестокий штопор. Словом, это была, если верить медикам, депрессия – но это ни о чём: слово модное, и им теперь называют всё что ни попадя, начиная с плохого настроения и ПМС. Встала не с той ноги – депрессия, скучно – депрессия, не могу придумать, где взять денег – депрессия, всё достало – депрессия, и так далее и тому подобное…

Милые мои глупыши, да вы просто не знаете, о чём говорите! Депрессия не имеет ничего общего ни с перечисленными случаями, ни с ещё несколькими сотнями неперечисленных, но регулярно всуе упоминаемых! Настоящая, клиническая депрессия – это такой клинч, которого я, прошедшая через это, не пожелала бы даже своему врагу, буде у меня таковой бы имелся. Не имеется. Допускаю, что есть люди, которые считают меня своим врагом – их проблема. Мне хватает неприятностей и без этой напасти.

Так вот, депрессия. Я расскажу, что это такое на самом деле. Начнём с того, что она бывает нескольких видов, совсем не похожих между собой, даже противоположных. К примеру, есть такая, для которой свойственны подавленность и апатия – её чаще всего и имеют в виду, употребляя это слово. Состояние малоприятное, но терпимое.