Теперь мы рядом с какой-то деревушкой на узкой дороге, ведущей к низким воротам. Поселение окружено весьма символическим, рыхлым забором, через который взрослый человек спокойно перешагнет. На улице царят сумерки.

Что здесь происходит? Это сон или воспоминания? Почему мне так плохо?

— Виктор, мальчик мой, послушай меня и запомни каждое слово. Это очень важно, — привлекла мое внимание женщина. Она вкладывает в мою ладонь камешек и сжимает ее своей рукой. В ее глазах страх, лицо уставшее, испачкано грязью. — Сынок, никогда не расставайся с этим камешком. Всегда носи его с собой. Если будет страшно, сожми его крепко-крепко. Запомни эти слова. Повтори.

— Мама, — всхлипываю маленький я и пытаюсь сунуться к ней. Хочу в безопасность.

— Повтори! — серьезно повторяет женщина, удерживая меня на месте, и тоже роняется слезы.

— Все… гда… носить, — произносит тоненький голос. — Сжимать…

Она выдыхает и обнимает меня. Тепло. Едва слышно шепчет:

— Я хочу, чтобы ты вырос добрым и хорошим мужчиной. Хочу, чтобы ты был сильным как богатырь, смелым как герой из историй. И сынок, не забудь найти центр и открыть мамин секрет.

Последнее она прошептала.

Я понимаю ее слова, очень хорошо, несмотря на пронизывающие мысли тяжелые эмоции, но маленькая версия меня продолжает размазывать сопли по ее теплой коже. Она прощается, несомненно прощается. Как же больно… Я не хочу чувствовать эту боль.

Она перестает сжимать меня, внимательно рассматривает лицо, грустно улыбается, кивает:

— Сейчас мама ненадолго уйдет, а ты беги к нашему домику и жди меня там. Никуда не выходи до утра. Понял?

Маленький я кивнул и снова вокруг темнота…

…Я открыл глаза и увидел перед собой черную фигуру. Она находилась на том же месте и будто всасывала в себя ночь, отрицала любой свет. Но я уже не сидел в укрытии, а стоял в трех шагах от нее, протягивая левую руку. Правая сжимала камешек, он был горячий. В груди замерла тягучая, вселенская тоска.

— Обожаю твою запеканку, родная, — сказал Док справа от меня, топая к фигуре.

— Стой, — обронил я и хотел толкнуть его, но тело плохо слушалось, будто меня удерживали лоскутами резины. — Что за…

Почти одновременно со мной раздался голос Кимиты. Девушка говорила что-то я на своем языке, тоже тянула руку и медленно шла вперед, мимо меня. Бинты на обрубке руки были красными, лицо бледное, растрепанные волосы развевались на поднявшемся ветре.

— Нет, — отчаянно крикнул я, потянув руку к ней, но это было слишком тяжело и медленно. В результате я смог только наклониться вперед и упал на нее, повалив на землю. Прижал своим телом.

Ветер резко стих, но листва продолжала шелестеть. Я невольно поднял взгляд.

На черной голове разомкнулись веки и под ними оказались голубые глаза. Затем сквозь черноту проявился рот, нос, уши, светлые волосы. Спустя пару ударов сердца на меня смотрела женщина из видения. Следом преобразилось все тело, скопировав даже ту рваную одежду, в которой она была возле деревни.

— Мальчик мой, — произнесла она ласково. — Иди ко мне, мы так долго не виделись.

У меня в голове все помутилось, по телу разлилась сладкая нега, и до носа добрался аромат ее духов.

"Это ведь моя настоящая мама? Она так похожа на Зири. Как же здорово, что она здесь. Нужно их познакомить!".

На груди стало горячо, раздражающе горячо, это отвлекало. Я потянул руку и схватил камешек, чтобы сорвать его.

— Ай, — вырвалось у меня, когда горячий камешек обжог ладонь. В это мгновение в голове что-то перевернулось и меня будто выдернуло из темной воды.

Я часто задышал и уставился на женщину.

— Ты не хочешь ко мне, сынок? — обидчиво спросила она, и по сознанию снова пробежалась волна тепла и желания прижаться к ней. Меня будто сквардом заправили.

Рука крепче сжала камешек, и я почувствовал, как он раскалился, но не отпустил его, сказав Донрю:

— Нет!

Спустя мгновение образ женщины замерцал, и вместо нее появился молодой парень, кхану, в странной черной мантии и очках. Лицо жилистое, взгляд мягкий, даже приветливый.

— Нет! — уперто выкрикнул я, крепко сжимая обжигающий как уголек камень. Кажется, я почувствовал запах поджаренной кожи.

Снова смена и теперь на меня уставились зеленые глаза Ори. Нет, только не она! Ее здесь точно не должно быть. Она мертва…