— Лели… — и с чего она только вновь взъелась на Барышню?

Фиалковые глаза Мишки насмешливо сверкнули. Кажется, он о чём-то догадался.

— Что сразу Лели? Ты кроме неё ни о ком больше не говоришь и не думаешь! — чёрные уши прижались к голове и кажется того гляди Лели зашипит, как рассерженная кошка. Степан даже невольно залюбовался своим… ещё не своим! Котёнком.

— Что вы думаете о флаконе с шаршанским ядом? — вмешался Мишка, кажется, стараясь отвлечь Лели от мыслей о Барышне.

— Узнать бы точно, хранит ли Целибор его, — ухватился Степан за перемену темы беседы. — Но видимо, как вы и думаете, придётся ждать, когда Ника попадёт во дворец. И на свой страх и риск производить открытый обыск…

— Если мы ошибаемся, Целибор выкрутится. Мы не сможем доказать причастность его к убийству брата и отца. А если учесть, что он законный царь, то можем вполне сами оказаться на виселице…

— А почему заранее не удостовериться в наличие флакона? — предложила Лели. Жёлтые глаза с предвкушением блестели.

— Да знаешь там какая охрана?!

— Если умеючи…

— Даже не думай!

— А я что? Даже предложить нельзя?

Невинный вид и широко распахнутые правдивые глаза Лели убеждали, что и впрямь она ничего не замышляет.

— Миш, думаю, в Чернигов с тобой отправляюсь я сам с несколькими из полукровок. Давно хотел повидать Серёгу. Лели, ты со мной? — в ответе Степан не сомневался и зря.

— Нет, пожалуй. Должен же кто-то из нас остаться в лагере.

Степан с удивлением глянул на Лели, но остался доволен. Всё же существовал риск столкнуться с отрядом Хвата. И он не желал лишний раз подвергать опасности Котёнка.

— Завтра утром отправимся и к вечеру уже будем там. Послезавтра к вечеру вернусь в лагерь.

Интуиция подсказывала, что в ближайшие дни многое прояснится и изменится.

Она жива? Последнее воспоминание — богиня ведёт их со Светояром в яркий свет. Но знакомая мягкая кровать, светлая комната, разноцветные полосы света сквозь витражную дверь в оранжерею совсем не походили на иной мир. Ника находилась в Цитадели.

А Светояр?

Ника резко села на кровати и обхватила себя за плечи. Спокойно! Нужно мыслить логически. Если она жива, то и Светояр должен быть жив. Он подвергался воздействию камня меньше, чем она. Наверняка также находится в Цитадели.

— Правда? — тихо с надеждой спросила Ника и затаила дыхание в ожидании ответа.

От Цитадели повеяло отрицанием и сожалением.

Ну что ж! Значит нужно встать и самой направиться на поиски ответов! В этом замке точно есть один чело… шаршанин, который сможет всё объяснить. И только пусть попробует начать темнить!

Ника опустила ноги на пол, встала и покачнулась. Пришлось даже опереться рукой на столбик кровати, чтобы не упасть. Переждала потемнение в глазах и слабость. Взгляд случайно скользнул по левой руке, и Ника с восхищением вздохнула. Колечко Златы изменилось — превратилось в слейв-браслет: золотое колечко с алым сверкающим на свету камешком золотой цепочкой соединялось с плотно обтягивающим запястье золотым браслетом, на котором через равные расстояния сияли шесть маленьких разноцветных камешка, впаянных в браслет: нежно-розовый, солнечно-жёлтый, огненно-алый, белоснежный, чёрный и радужные. Теперь только надев перчатки, можно будет скрыть столь явное указание на Защитницу. Ника встряхнула головой, отгоняя удивление от метаморфозов кольца. И вновь сделала шаг, уже избегая резких движений.

За одной дверью была уборная, в том числе огромная ванна, умывальник с холодной водой. Ника привела себя в порядок, давая себе передышку каждые пять минут.

В шкафу нашлось лёгкое платье цвета безоблачного неба, бельё и домашние туфельки. А вот личных вещей Ники не было: ни одежды, ни мечей, ни сумки. Ника, преодолевая слабость, натянула на себя платье. Такую же лазурную ленту в волосы и можно отправляться на поиски. Шагнула к двери, но коснуться её не успела, как та распахнулась. Первым влетел в комнату чёрный комок шерсти. Ника едва не упала от тяжести Уголька, закинувшего лапы ей на плечи. Пёс радостно лизнул ей щёку.

— Уголёк! Прекрати! — с улыбкой попросила она, уворачиваясь. Замутило. Пришлось замереть, чтобы переждать слабость.

Пёс ещё раз лизнул её в нос и опустил лапы на пол, словно веером замахал радостно хвостом.

— Никшани, зря ты встала, — донеслось от двери.

Алекшан стоял прислонившись к косяку. Спокойный, невозмутимый. Бледный и осунувшийся. Больной вид, как тогда, после Карашанского ритуала.

Ника несогласно помотала головой и снова покачнулась. Алекшан вмиг оказался рядом, обхватил за талию, помог дойти и сесть на кровать.