— Ты не можешь просто сказать, что там, и мы спокойно пойдём дальше!?

— Нет, — отрезает Трикси.

— Черт, я убью тебя, я серьёзно убью тебя!

Девушка передразнивает, а я вновь пытаюсь дать отпор страху и переступить через себя, поднимая руку над ёмкостью. Ещё раз прохожусь по неровной шершавой поверхности, и почти визжу от страха:

— Оно двигается, мать вашу!

Трикси начинает смеяться ещё больше, а я ворчу проклятия. Я выгляжу жалко. И чувствую себя жалко. Новая попытка, на этот раз стараюсь быть смелее. Я никогда не забуду эту гребаную комнату страха. Будь проклят тот, кто придумал это дерьмо. Будь проклят я, что не развернулся ещё тогда, когда узнал условия. Будь проклята она за то, что решила испытать меня именно так.

Прохожусь ладонью по поверхности, но не ощущаю никакого движения. Я не могу понять, что это, но однозначно трогал это ранее. Клянусь Богом, мне знакома эта извилистая поверхность.

— Ты живой? — подначивает Трикси. — Я не слышу, что ты дышишь.

— Заткнись, пока я не засунул тебя туда, — предупреждаю, зная, что устрою ей охренеть, какую взбучку вечером, ночью, утром и не только. Она не сможет встать на ноги. Даю обещание самому себе.

Пробегаюсь пальцами, и буквально краснеют от стыда, когда ощущаю длинные листы.

— Черт возьми, это ананас! — заявляю я.

— Ананас… — тянет Трикси, следом её пальцы впиваются в мою задницу, из-за чего пискаю подобно девочке, которая получила билет на концерт сопливого засранца.

Моя заноза хохочет так озорно и весело, что я одновременно хочу её убить и обнять.

— Он двигается и… — зловеще шепчет она рядом. — Запомнится тебе на всю жизнь!

— Я устрою тебе такой весёлый вечерок, ты запомнишь на всю жизнь, — выдыхаю я.

— Жду не дождусь, — хихикает девушка. — Ещё три.

— Три? Ты нахрен шутишь? Давай свалим отсюда, я всё прощу.

— Ты не такой сильный, как все думают. Я попрошу видео, чтобы показать Эйдену.

— Клянусь убить тебя, когда найду выключатель.

Она не перестаёт смеяться уже которую минуту, а я не перестаю удивляться самому себе.

— Если тут что-то из насекомых, я буду убивать тебя долго, — сообщаю я, на ощупь, находя вторую ёмкость, в которую должен сунуть руку.

Это чертовски охренительно, — говорю себе это какой раз. Выйдя отсюда, я получу лишь нервный срыв, а не приз. После этого мне понадобится как можно больше успокоительного.

Настраиваюсь решительно и не медлю, засунув руку. Тех визгов, которые издаю тут, мне ещё не доводилось слышать от самого себя.

— Это нахрен мягкое и двигается! — кричу, расставив ладони по коленям и опустив голову, чтобы отдышаться, как после пробежки длиной в тысячу миль.

Ещё никогда так сильно я не ненавидел чей-то смех. И сейчас весь мой гнев направлен на Трикси и то, что в коробке. Убеждаю себя, что администрация не может поместить туда что-то ядовитое и смертоносное. В таком случае, их засудят. К петиции присоединюсь я. Снова перевожу дыхание и медленно сую руку в емкость. Весь страх на дне, ничто не ползает по стенкам, это уже хорошо. Едва уловимо касаюсь пальцами мягкой ворсистой поверхности и вытаскиваю руку, как только достигаю того, что похоже на ножки.

— Черт, это пауки!? — фыркаю я, вытирая руку об футболку.

Трикси молчит, и это раздражает меня. Приходится вновь сунуть руку, чтобы ещё раз убедиться в предположениях. В горле сухо, не знаю, сколько выпью воды, когда выйду на свет. Не меньше, чем водонапорную башню. Тяжело дыша, дотрагиваюсь пальцами, но никакого движения не происходит. Я придумал это сам. Ни одного гребаного движения.

— Это игрушечный паук? — не веря собственным догадкам, выдаю я, вытягивая его из емкости.

Нахожу девушку в темноте и прижимаю к её груди игрушку.

— Держи, прихвати его в Нью-Йорк. Я обязательно засуну его ночью в кровать, когда ты будешь спать.

— И зачем ты это говоришь? — с улыбкой в голосе, спрашивает она. — Теперь я точно не напугаюсь.

— Эффект неожиданности сделает своё дело. Надеюсь, стёкла останутся целыми.

Добираюсь до следующей ёмкости, на этот раз, страх отступает. Он всё ещё присутствует в сознании, но не так, как с первой и второй. Я почти верю, что в третьей тоже подобная двум первым хрень. Почти мысленно умоляю, чтобы меня услышали те, кто создавал этот аттракцион.

Вздохнув, сую руку внутрь.

— Твою мать, что за личинки? — давлюсь тошнотой, которая подступает к горлу и отхожу от ёмкости. Ненавижу эту мерзость. Они противные и выглядят отвратительно, а в полной темноте представляют собой огромный ползучий ужас.

— Сам ты личинка, Картер, — хихикает Трикси.

— Меня сейчас стошнит, я не буду их трогать.

— Это не личинки, и ты должен угадать.

— Это гребаные личинки, я не буду их трогать!

— Будешь.

— Я хочу отрезать себе руку, — морщусь, как только чувствую неприятный запах, исходящий от пальцев.