Мама выходит за дверь, и я не пытаюсь сдержаться. Слёзы водопадом стекают по щекам, размывая всё впереди. Если бы не руки Мэйсона, подхватившие меня, я бы упала от бессилия, как делала это всегда при нашем прощании.

Мэйсон

В голове перебиралась тысяча вариантов, как я могу помочь. Но я прекрасно понимаю, что это практически невозможно. Мне известна армейская жизнь, и известно то, на какие рабочие и семейные условия идёт каждый. Это вечное отсутствие дома, а приезды только по праздникам, и то в редком случае. Пошёл бы я на подобное, соглашаясь быть в вечной разлуке? Сомневаюсь, только в исключительном случае, когда не будет выбора. Моя семья — это мой заряд энергии и сил. Мне необходимо знать и чувствовать, что я могу приехать в родительский дом в любой момент, когда захочу.

Прижимаю Трикси сильней, и впервые за долгое время наслаждаюсь чьей-то физической близостью. В последний раз, подобное чувство было только с Эмили. Тут же встряхиваю головой. Я не буду думать о ней, когда обнимаю другую. И, как ни странно, но у меня легко получается выкинуть её из головы. Втягиваю приятный аромат волос девушки и закрываю глаза, окончательно расслабляясь. Плевать на влажную футболку на груди, я могу постелить её на пол, чтобы она впитала в себя все слёзы.

Странно видеть её такой слабой и беззащитной. Можно сказать, непривычно. Трикси легко даёт отпор, чего не делают остальные. Не могу отрицать, мне нравится это, хочется укротить её строптивый характер и абсолютное бесстрашие. Но впервые я понимаю, что могу облажаться. Не желая отпускать её, достаю телефон и смотрю на экран, несколько минут слушая тихие всхлипы. В итоге, набираю сообщение отцу: «Я был неправ». Еще минуту, смотрю на экран и галочку, которая говорит о том, что он не читает. Я почти теряю надежду, но в правом углу начинают перебираться точки, а следом всплывает: «Прощу, если ты спасёшь меня». Поджимаю губы и сдерживаю улыбку, желая спросить от чего, но следом всплывает следующее: «Я ненавижу чистить картошку». Отвечаю смайлом ок'ей, и меняю объятия, положив ладони на плечи Трикси.

— Это не будет считаться свиданием, но будет весело.

Брови Трикси встречаются на переносице, я вижу, что она хочет ответить отказом, но я не позволяю сделать это раньше себя.

— Мы не будем одни, — добавляю следом.

— О чём ты?

— Не скажу, потому что ты откажешься.

— Тогда я откажусь.

— Тогда я усажу тебя в машину силой.

Девушка хлюпает носом.

— Ты похожа на панду, — улыбаюсь я. — Посмотрись в зеркало.

Трикси оглядывается и не находит нужный предмет. Для этого приходится отступить и пройтись к двери, чтобы указать на ванную комнату.

— Могу дать лёд, не хочу, чтобы за твои слёзы винили меня.

— Никто не обвинит тебя, — хмыкает Трикси, заходя в комнату.

— Ты быстро передумаешь.

— Я скажу правду.

— Вряд ли в неё поверят.

— Тогда, я никуда не поеду.

— Это не предложение, а факт. Поздно отменять.

Трикси задерживает на мне взгляд, и включает холодную воду. Я тоже не теряю времени, возвращаясь к холодильнику, чтобы достать лёд и охлаждающую маску.

Мама подобна рентгену, она сразу заметит бывшие слёзы на лице Трикси. И виноват в этом, конечно, буду я. Надеюсь, моя семья сможет поднять её настроение и вызвать улыбку. Я не боюсь привести Трикси в дом родителей, девушки уже были там, конечно, обычные тусовки можно не считать, но тем ни менее это было. По-настоящему с семьёй контактировала только Эмили. Ничего страшного, если сегодня я буду не один. Мне необходимо поговорить с отцом, чувство вины не утихает. Даже если наши отношения изменятся, я хотя бы буду знать, что попытался всё наладить.

Протягиваю Трикси полотенце и маску со льдом, на что она вопросительно выгибает бровь.

— Мы оба знаем, что я занимаюсь боксом, тут никак без холода.

— Или ты просто любишь побаловать свою тонкую ранимую душу спа-процедурами.

Смеюсь и киваю.

— Ты хотя бы начала шутить, уже хорошо.

Трикси выдыхает и вытирает лицо полотенцем.

— Не сочтёте за честь и не присядете на диван, приведя себя в порядок? — предлагаю я, на что она согласно кивает и проходит мимо.

Девушка падает на край дивана и кладёт маску на лицо.

— Ты можешь сесть нормально, мне не жалко, — посмеиваюсь я.

— Приму к сведению.

С этими словами, Трикси пододвигается к спинке и утопает в подушке. Тишина между нами приятная, хотя не могу отрицать, что мне по душе наши бессмысленные и глупые передряги. Но только те, которые безобидны, всё легко переходит грань, и мы оба бросаемся больными словами в адрес друг друга. Так всё портится. Я не должен обижаться, потому что обида — это не мужское, но Трикси задевает меня. Она цепляет за живое, и в любом другом случае, я мог заехать кулаком в челюсть, либо послать нахрен. Первое более вероятно. Не знаю, как, но ей удаётся попасть в меня, положить на лопатки и прижать к полу. Ни один другой не способен на это, даже колкости Мэди я принимаю легче, чем слова Трикси.

От безделья, переключаю канал за каналом по телевизору, и прихожу к мысли набрать сестрёнке. Мама, конечно, легко сгладит конфликты и разбавит наколенную атмосферу, но, если рядом будут Ди и Мэди, мне будет ещё проще.

— Ты вспомнил, что у тебя есть сестра, — улыбчиво начинает она, приняв вызов.

— Тебя вряд ли забудешь, — смеюсь я. Чувствую взгляд Трикси, и Господи, мне нравится это замешательство и непонятный блеск в её глазах. — Ты уже начала готовить ужин для своего ненаглядного?

— Нет.

— Решила взять его измором?

— Мы поедем к родителям.

Удача на моей стороне.

— Отлично, увидимся.

Сбрасываю вызов и обращаю взгляд к Трикси, которая уставилась в телевизор.

— Ещё пять минут, и твоё лицо превратится в кубик льда.

— Именно этого я желаю, — кивает она.

— Можешь забрать себе, у меня есть ещё, но на сегодня у тебя другие планы. Ты не будешь Олофом.

— Олофом?

— Снеговик из холодного сердца, ты вообще смотрела мультики?