Девушка вновь замолкает, принимая мою правоту.

— Плевать, я расскажу тебе, Трикси, а потом уйду, — говорю я.

Эмоции берут своё, и впервые понимаю, что легко могу высказать всё, что лежит на душе. Даже если я пожалею об этом, к тому времени уже будет плевать.

— Мы встречались в школе. Я заметил хорошую и тихую девушку. Влюбился в неё. Сделал из неё ту, что ты видишь ежедневно. Она работала над собой. Я работал над ней. И вместе с этим, Эмили менялась. Та девочка, которую я заметил — исчезала. Появлялась сука. Лживая сука, которую я слепо создавал. Она получила то, о чём и не мечтала. Хотя, нет. Она мечтала, но мне говорила другое. Всё было хорошо, либо я просто хотел так думать. Я просто был слепым кретином и любил ту, что трахалась за моей спиной с моим лучшим другом и парнем моей сестры. Да, это один человека Трикси. Мой лучший друг был ещё и парнем моей сестры. Я доверял ему. А потом узнал правду. Я вернулся домой раньше и, конечно, она была той, кого я хотел увидеть первой. Я увидел двоих дорогих мне людей в гребаной кровати. Нет, они не читали там книжки и не сплетничали, как лучшие подружки. Теперь можешь дальше позволять весить себе лапшу на уши.

Всё вылетает на одном дыхании, и узлы веревки, которые держали камень, медленно развязывались с потоком слов. Камень упал, ни осталось ничего.

— Я хочу уйти отсюда.

Разворачиваюсь и покидаю номер, но не по тому, что не хочу находиться с ней в закрытом пространстве, а по причине желания побыть в одиночестве. Глоток свободы и свежего воздуха не просто требуется, а жизненно необходим.

Как только открывается входная дверь, пинаю первый попавший камень и запускаю обе пятерни в волосы. Я мог бы согласиться, чтобы воспоминания сняли скальпелем или выжгли из моего сознания, даже если бы это могло стать причиной смерти, я бы согласился. Получил ли я облегчение? В какой-то степени, было бы ещё проще, это не была Трикси. Я не хотел, чтобы она знала, но не мог позволить Эмили дурить её. Отец был прав: я не могу решать за неё, но сейчас так хочу залезть в её голову, и наконец-то встряхнуть мозги, чтобы она перестала верить всему услышанному. Я не хочу видеть жалость в её глазах, не хочу быть для неё тем, кому изменил любимый человек. Не хочу думать, что она винит в этом меня. Я снова поджался эмоциям. Так получается всегда, когда я за что-то берусь. Будь это отношения, хобби — везде мной управляет эмоциональность, которая в избытке. Как уговорил Ди, она может уничтожить меня. И Трикси узнала всё только благодаря ей. Я не могу быть холоднокровным или могу, но не с ней.

Прыгаю в машину и вцепляюсь в руль, видя, как белеют костяшки, но вздрагиваю, когда по стеклу начинают барабанить чьи-то кулаки.

— Не смей уходить! — голос Трикси пропитан гневом.

— Ты сделала то же самое, — отвечаю я, смотря перед собой.

— Посмотри на меня.

— Зачем?

— Просто посмотри на меня!

Медленно поворачиваю голову и встречаюсь с её глазами, наполненными замешательством и той самой жалостью. Это лишний раз стирает меня в пыль. Последнее, что хотел видеть — жалость. Теперь я для неё тот, кого нужно пожалеть.

— Собери вещи, я отвезу тебя в кампус, — безэмоционально говорю я.

— Ты не должен это делать. Это я должна тебе.

— Мне ничего не нужно. Я уже говорил.

— Я должна тебе, Картер!

— Нет ничего, что ты была бы мне должна.

— Я должна тебе два свидания.

— Они не нужны мне.

— Не нужны? — с удивлением, выдыхает Трикси.

— Это было принуждение, согласие под давлением.

— Нет.

— Да. Просто собери вещи, я отвезу тебя, и больше не буду появляться рядом.

В последние слова я и сам не верю, потому что не могу держаться от неё подальше. Мне нравится любое её внимание.

— Я не хочу, чтобы ты не появлялся рядом.

— Мне не нужна жалость, Трикси. Пять минут назад ты винила во всём меня, даже не узнав правду, а сейчас снизошла.

— А кому я должна поверить? Ты видел себя, Мэйсон? Да от тебя разит разгульным образом!

— И я его не скрываю. Я разве говорил, какой я хороший мальчик ни разу не сорвавший одуванчик?

— Она была слишком убедительна!

— И ты поверила. Повелась. Оправдываешь себя. Сколько ещё ты будешь верить всему, что тебе скажут?

— А что, если люди будут говорить правду?

— Ты не умеешь разговаривать?

— Умею.

— Тогда какого хрена? Ты не можешь спросить?

— Могу, но и ты перед этим не выпил сыворотку правды!

— С самого первого дня, я был честен с тобой. Признавал то, что делал и не строил из себя пай мальчика. Стоило только кому-то сесть тебе на ухо, и ты поверила.

— Да, я поверила!

— Что сейчас меняет твоё мнение?

— Я хотела отойти в сторону, чтобы не мешать ей. Но я имела право знать правду. Вы втянули меня в это. Я не хотела.

— Я тебя никуда не втягивал.

— Каждый раз ты выпускаешь колючки, как только она появляется рядом.

— Потому что мне неприятно её общество. Потому что я вспоминаю то, что был наивным идиотом!

— Ты не был наивным идиотом, ты просто любил и доверял!

— Это была моя гребаная ошибка. Какая у тебя причина держаться от меня подальше? Какая причина не верить мне? Какая причина верить ей?

— Я… я постоянно переезжаю с места на место, я не могу верить каждому!

— И что, Трикси!? Ты считаешь это оправданием?

— Я даже не была в отношениях, чтобы понимать все тонкости!

Наш разговор моментально меняет траекторию. Открыв рот, чтобы возвратить, я замолкаю, смотря на девушку, как на приведение.

— Что означает «я не была в отношениях»?

— У меня не было парня. Я не была в отношениях. Я не любила, и у меня нет друзей. Они были, но со временем мы потеряли связь.