Кристоф плюнул под ноги и, не ответив, ушел. Илья раздраженно схватил полотенце, вытер лицо и направился к легату. Разговор предстоял серьезный. Видимо, вся эта грызня эль-тарцу уже осточертела.

У двери курил Мстислав. Глянув на Илью, он протянул ему сигарету. Захаров не стал отказываться.

– Кобель уже там, – выпустив облако дыма, проговорил центурион. – Общается. А твой непосредственный начальник опцион принципов Камачо уже пообщался. Ушел довольным и счастливым.

Илья только открыл рот, чтобы попытаться объяснить офицеру, но тот пресек попытку жестом.

– Да я в курсе, Кобель мне уже все обрисовал. Так что, можешь не стараться. Кури себе на здоровье, пока есть время.

Илья не сводил глаз с равнодушного Мстислава. Коротко стриженные волосы, словно паутина, облепила блестящая седина. Татуировки были еще на шее и на руках. Они начинались с кулаков и уходили под одежду, полноценные «рукава». Захаров старался рассмотреть их, но понять, что изображено не получалось. Удивило легионера и спокойствие непосредственного начальника. По идее, легат должен им обоим, как минимум, выбить зубы. Ну или хотя бы отвесить подзатыльник. Впрочем, подзатыльник берцем – тоже не подарок. А Яковлев стоял, переминался с ноги на ногу, курил и увлеченно разглядывал картины, висящие на стене.

– Обожаю Брюллова, – вдруг проговорил центурион. – Его «Последний день Помпеи» – шедевр. Ты только вглядись в лица людей. Как ему удалось так реалистично передать их чувства? Не понимаю, хоть убей… Так и сфотографировать не получится. Гений! Я в эту картину влюблен лет с пяти наверно. В доме родного брата моего деда она висела. Во всю стену, представляешь? Он, Александр Никитич, был легатом «Варягов», а при этом рисовал так, что закачаешься.

– А почему стал тогда военным?

– Отец сказал идти учиться туда, где на халяву будут одевать и кормить. Никто не собирался оплачивать учебу. Вот двоюродный дедушка и пошел в легион. Если человек талантлив, он талантлив во всем. Будь то живопись или война.

– Центурион, как вы можете так спокойно рассказывать о двоюродном деде? Разве вас не пугает разбирательство с легатом?

– А почему я должен волноваться? – усмехнулся Мстислав, показав отсутствие нескольких зубов. – Не ты же зачинщик. Это пусть декурион волнуется. Его подопечные буянят. Кстати, Илья, а ты прочитал ту книгу, которую тебе Кобель советовал?

– Да.

– Что думаешь?

– Нерон хороший писатель.

– В смысле?

– В прямом. Он никогда не был на Эшкерэ. Просто взял известные факты о планете и написал книгу.

– Почему так решил?

– Он пишет о себе, как об ученом. Матером историке, археологе, этнографе, но пишет так, как никогда бы не написал ни один ученый. И дело тут не в том, что он старался сделать написание более доступным для обычных читателей. Мне, как ученому, сразу была видна вся поверхностность его знаний во многих аспектах. Он хороший писака и ничего больше. Нерон похож на большую такую лужу. Она кажется глубокой из-за грязной воды, дна-то не видно, но на самом деле в ней воробью по колено.

– Интересная точка зрения.

– Вы думаете, я ошибаюсь?

– А ты считаешь себя настоящим ученым?

– Если мне только двадцать пять, это ни о чем не говорит.

– Ты меня не так понял. Впрочем, не важно. Ты прав, Нерон – это писатель и он никогда не был на Эшкерэ.

– Зачем же центурион посоветовал прочесть его книгу?

– Да просто, проверить поймешь ли ты, что это фальшивка или нет. Он любит проводить эксперименты с новобранцами. Ты понял, молодец. Возьми с полки пирожок.

– Понятно. При встрече я его поблагодарю.

– Ого, какие мы стали смелые.

Мстислав рассмеялся и бросил бычок в урну.

– Что-то в кабинете у легата слишком тихо. И слова не слышно, – задумчиво сказал Илья, подойдя ближе к двери.

– А то! У Дъярва хорошая звукоизоляция.

– Как мы поймем, что нужно заходить?

– Что же так много вопросов? Потерпи малыш, скоро все узнаешь.

Центурион усмехнулся и достал очередную сигарету. Только сейчас Илья заметил, что «ястребиный клинок» отсутствовал за сутулой спиной командира. Да и вообще, одежда Мстислава слабо напоминала военную форму: берцы, джинсы, водолазка и жилетка с меховой оторочкой. Все вещи черного цвета. Посмотришь на Яковлева в таком обличии и подумаешь, что он какой-нибудь космический пират или рейнджер, ну ни как не центурион. Мстислав же в свою очередь разглядывал молодого археолога. То, что парень не так прост, как кажется на первый взгляд, он уже уяснил. Взгляд уж больно серьезный и даже мудрый для столь юного возраста.

– Пойдем, – сказал Мстислав.

Илья перевел взгляд с картины на стене и увидел, что дверь сама медленно распахнулась. «Бронированная», – отметил легионер. Едва перейдя порог, он замер. Кабинет Дъярва сильно напоминал палатку Трунова. Абсолютно ничего лишнего, даже мебели не было. На полу несколько традиционных для эль-тарцев вязанных ковриков черно-красного цвета. На стенах полки с книгами. Бумажными… Илья, раскрыв рот от удивления, пробежался глазами по корешкам. Такого количества печатных книг он еще ни разу не видел. Ведь все уже давным-давно переведено в электронный формат. В углу стоял большой аквариум, в котором не плавали, а стояли четыре крупных черных рыбы с золотистыми блестками на жабрах. Водоплавающие периодически раскрывали пасти, демонстрируя ряды острых загнутых внутрь зубов. Кровяные глаза следили за каждым движением существ по ту сторону стекла. Дъярв пыхнул трубкой и жестом указал на коврики.