–– Конечно! Младенцы – это искушение дьявола…

–– Не только…

–– А что же ещё?!

–– Путь заблуждения!

–– Путь заблуждения?! – удивился Галеотто.

–– Да, ибо задача дьявола – вводить человека в заблуждение, и об этом тебе скажет любой проповедник! – просто ответил Леонардо. – Философского камня, как вида, в природе не существует!

–– Как не существует?! – уже недоверчиво посмотрели на него не только Галеотто, но и мессере Гурильо, Марко-Антонио и няня Сидона.

–– Так… Не существует и всё!.. Под философским камнем подразумевается человеческий разум, ибо философия – спутница ума! Ну, где вы видели, чтобы какой-либо, пусть даже самый драгоценный и самый красиво огранённый великолепным мастером-ювелиром, камень был разумным?!

–– Но он может придать человеку мудрость… – возразил Марко-Антонио.

–– Мудрость человеку даёт опыт – сын знаний! – остался неумолимым Леонардо. – Чем больше знаний, тем крепче разум – этот духовный камень, находящийся внутри самого человека! Ты, Галеотто, не раз видел и знаешь, что чем выше температура плавления и чем дольше варится сталь, тем она крепче!

–– Да, – согласился Галеотто.

–– Так вот мудрость – это высокотемпературная среда для разума! – с ударением выделил Леонардо эти слова. – Получаемые человеком знания варятся в ней, как в плавильном тигеле, от чего ум становится ещё мудрее, а значит, и крепче! Его возможности ширятся, а проницательность делается глубже! – он замолчал и, усмехнувшись, добавил: – Камень вместо божественного дара мудрости!.. Интересно, что бы вы делали с этим камнем, если бы Бог решил вас наказать, ведь в этом случае Он лишает человека разума… Вряд ли бы тогда камень смог бы вам помочь!.. Не так ли?! К тому же в Евангелие под камнем, о который разобьются младенцы, имеется в виду духовная Вера и уж никак не философский камень.

Воцарилось молчание. Галеотто и Марко-Антонио чувствовали себя раздавленными. На губах мессере Гурильо блуждала улыбка человека, только что пережившего светопреставление.

–– Я много дал бы за то, чтобы побывать на вашей батальной встрече с магистрами Павийского университета, которую герцог Людовико Сфорца непременно устроит вам для проверки! – высказал он на одном выдохе. – Очень прошу вас, мессере Леонардо, уведомите меня о ней, пожалуйста, когда она у вас состоится…

–– И меня! – вторил ему Марко-Антонио.

–– И про меня не забудь, Леонардо! – дёрнул Галеотто его за рукав.

–– Если таковая встреча с магистрами состоится, то никого не забуду, всех извещу! – воодушевлённо ответил флорентийский гость.

Галеотто достал из кармана маленькую коробочку, раскрыл её, и все увидели в ней жучка-лучиоллу*.

–– Он тоже вымазан фосфором, – удручённо сообщил он. – Это он освещал крону джинепри…

–– Я догадался, – сказал Леонардо, принимая из его рук коробочку; –

*Лучиолла – светлячок.

немного полюбовавшись светящимся жучком, он передал её Кассандре.

Взвизгнув от радости, девочка взяла коробочку и, показывая жучка няне, заговорила с ним, как с маленьким человечком. В глазах Галеотто промелькнуло выражение трогательной заботы.

–– А коробочку с клопами я доставать при вас не буду, они и в самом деле невыносимо воняют, – скривился он в усмешке. – Я их выкину.

–– И правильно! – одобрил его намерение Леонардо; обняв Галеотто одной рукой за плечи, он словно в бесконечном изумлении поднял брови. – Хотя, откровенно признаюсь: сегодняшнее представление, продемонстрированное тобой, действительно восхитительное!.. И я получил огромное удовольствие, какого, пожалуй, в моей жизни я не получал ни от одного из увиденных мною зрелищ!.. Жаль дурдал и диомей… Светлая им память!..

–– Да! В них так охотно верили суеверные зрители… – страдальчески посмотрел на коробочку с клопами Галеотто.

Они переглянулись, их щёки надулись, в глазах запрыгали весёлые чёртики, и они разразились безудержным смехом. Вместе с ними рассмеялись мессере Гурильо, Марко-Антонио, тётушка Сидона и тоненьким голоском очаровательная Кассандра…

Г Л А В А 2.

Первый день, проведённый в Милане, оказался очень удачным для Леонардо. Помимо того, что он неожиданно для самого себя выиграл состязания на празднике, посвящённом Св. Георгию, и получил призы, он встретился с другом детства и его друзьями, почерпнув от них немало сведений о Дворе герцога Людовико Сфорца Моро. К тому же мессере Амброджо Гурильо помог Леонардо снять жильё у своего знакомого, торговца кожей и кожаными изделиями, мессере Марко Камилани, жившего в доме у канала Навильо-Гранде. В этом же доме снимал две комнаты – одну для жилья, другую для студиоло – ещё один придворный алхимик герцога Людовико Сфорца, конкурент Галеотто Сакробоско, житель из миланского пригородного

села Ваприо, Джироламо Мельци, оказавшимся весьма любезным молодым человеком. На вид ему было чуть больше двадцати лет, стройный, жилистый, ростом на голову ниже Леонардо, с чёрными, как смоль, волосами, среди которых уже серебрилась седина; одет был просто и аккуратно, глаза излучали теплоту, движения тела и рук казались плавными, как обычно это бывает у людей спокойных и выдержанных.

Знакомство Леонардо с ним состоялось сразу, как он вместе с мессере Гурильо и Галеотто пришли в дом Марко Камилани. В это время Джироламо Мельци возился в саду дома, пропалывая цветочную клумбу от сорняков. Увидев прибывших, он вышел к ним навстречу и, узнав от воротившего от него нос Галеотто, что рядом с ним в доме поселится и будет жить ещё один постоялец, принялся помогать Леонардо обустроиться на новом месте. С первых же слов разговора с ним Леонардо понял, что в науке он является полной противоположностью Галеотто. Он не искал способов изобрести эликсир вечной молодости и Львиную Кровь для оживления мертвецов; и поиск Философского камня ему был чужд. Мессере Джироламо Мельци, несмотря на свою молодость, представлял собой цельного учёного, одержимого наукой ради науки, и фантасмагоричные химеры, какими бредил Галеотто, в его мышление не вписывались, что очень пришлось по душе Леонардо.