— Я не знаю рецепта.

— Да. Но ты знаешь о самом существовании зелья.

Ну да, совсем недавно у меня уже был похожий разговор.

— Ты расскажешь императору?

Киаран тяжело вздохнул и устало потянулся, показывая, что разговор окончен:

— Вот теперь я поспал бы пару часиков, — и направился к постели.

Ничего мне не скажет, значит. Ну-ну.

— А хочешь, я снова сделаю тебе массаж?

Он приподнял удивленно бровь:

— Приручаешь меня, как кота поглаживанием по спинке? — он усмехнулся, но не зло.

Эх, если бы кота было так легко приручить — Рыжий так и не позволил его даже за ушком почесать…

— Вырабатываю приятные совместные привычки. Мне, показалось, тебе понравилось.

Киаран поколебался несколько секунд, молча скинул рубашку — интересно, он поддерживает себя в форме специальными упражнениями или это врожденное — и улегся поверх одеяла. Кивнул приглашающе.

Полумрак, свечи, кровать, красавец-мужчина… м-м-м-м, как в очень хорошем кино. Ох, мамочки, ну почему все не может быть просто?

Я подобрала юбку, уселась сверху на его поясницу и приступила к массажу. Очень приятное ощущение, когда под пальцами перекатываются крепкие мускулы. Киаран окончательно расслабился, прикрыл глаза.

— Я слышала у тебя не очень хорошие отношения с отцом?

Он не ответил, только повел плечом. Понятно, не хочет откровенничать.

— А я своих люблю, постоянно о них думаю.

— Ты не обижена на родителей за то, что выдали замуж за меня?

Принцесса Эванджеллин наверняка очень обижена на своих родителей. Сбежала и плевать ей на судьбу этого мира. Глупая избалованная девчонка! Несмотря на то, что мы какие-то там зеркальные близнецы очень надеюсь, что похожи мы только внешне.

— Они правильно сделали.

— Я долго думал о нашем браке, представлял варианты. Все они были из разряда как держаться друг от друга подальше. Ты могла бы даже завести любовника…

— Не хочу никакого любовника!

— Да? — Киаран отодвинулся, сел напротив и посмотрел на меня долгим взглядом. — А меня хочешь?

От неожиданности я просто уставилась на него, забыв, что надо моргать. Он молчал, ожидая ответа.

— Мне сказали, что ты чудовище. Но это не правда, Киаран, ты хороший…. — говорить было тяжело, язык словно налился свинцом. — И я не жалею, что вышла за тебя замуж.

Вновь пауза. Долгий изучающий взгляд. Плавным текучим движением Киаран подался вперед, заглянул мне в глаза:

— Не ожидал я таких разговоров между нами, — от его низкого бархатистого голоса в груди замирало сердце. — На портретах у тебя такие холодные глаза, точно две льдинки, а в жизни совсем не такие — теплые, домашние… Будто другой человек.

Киаран, ну это уже слишком. Зачем, зачем ты это говоришь?! Точнее, продолжай! Как же приятно это слышать….

— Условием закрепления нашего брака и перемирия является рождение наследника… ну или наследницы… в общем, ребенка, — Киаран выглядел смущенным и ему это невероятно шло. Я так засмотрелась на него, что не сразу поняла смысл сказанного.

— Ну да. Так обычно в браках и бывает. Если ты захочешь, то можно и наследника и наследницу.

— Знаешь принцесса, я не могу понять, когда ты говоришь серьезно, а когда издеваешься.

— Я не издеваюсь!

Хотя не спорю, что-то я лишка хватила. Какие дети, боже мой!? Я же тут задерживаться не собираюсь… или собираюсь. Ведь собираюсь, да? Мамочки, что же делать-то? Расскажу ему все, вот прямо сейчас расскажу…

Пока я предавалась размышлениям Киаран вдруг подался вперед и накрыл своими губами мои. Было в этом что-то отчаянное и дерзкое. Теплое дыхание коснулось кожи щекоча, губы его были мягкими и нежными. А я так и замерла, оцепенела даже, будто никогда не целовалась.

Он отстранился и посмотрел мне в глаза, ожидая чего-то.

— Что ни криков, ни пощечины не будет?

— А разве надо? — я все еще чувствовала его вкус, такой пьянящий, что кружилась голова. С трудом подавила желание провести языком по губам, чтобы вновь воскресить его. И все же в груди зародилось смутное ощущение, что меня поманили, на самом деле не желая.

Киран улыбнулся, от глаз побежали тоненькие морщинки веселья:

— Правда, совсем не могу понять тебя, принцесса Эванджеллин. Ты будто бы и не ненавидишь меня.

— Я уже говорила, что нет никакой ненависти.

Мы лежали в тишине, разделенные полумраком и тайнами, что были у каждого из нас. В синих глазах Киарана отражалось дрожащее пламя догорающих свечей. Он просто смотрел на меня, и в этом взгляде не было ни отвращения, ни холода, ни отчужденности. Киаран изучал меня заново. Меня настоящую. Так хотелось верить, что все меньше и меньше он видел во мне ту злую эгоистичную принцессу, которой я должна быть.

Ох… Что же мне делать-то?! Какое решение в данной ситуации будет верным? Чужая жизнь, чужие разборки. Чужая война. Казалось бы, закончи все поскорее и возвращайся домой. Как будто ничего и не было.