висело напротив. Я врезал по нему кулаком. На пол посыпа-

лись стекла. Встряхнул руку и ощутил острую боль в кисти. Вы-

тер об одеяло кровь. Вернулся в ванную, чтобы омыть руку под

холодной струей.

Пожалуй, все? Теперь нужно открывать клад. Михаил Арка-

дьевич раз в год снимает суммы с чужих счетов и пересылает

деньги на острова. Рубли в его доме встречаются редко.

По возвращении пьяный Михаил Аркадьевич будет пре-

много шокирован. Полицию он не вызовет. А если вздумает,

то сильно пожалеет. Ему будет сложно объяснить, почему бан-

кир среднего звена хранит столько шальных денег. Да и сам

хмельной хозяин в разбитой квартире явно вызовет сомнения

у ребят из правоохранительных органов. Поэтому Михаилу

Аркадьевичу останется довольствоваться лишь крепким сном.

Чтоб поутру все хорошенько обдумать.

Под кроватью я нащупал напольный шов. Поддел отверт-

кой деревянную доску, особый настил. Высота от пола до по-

толка в каждой из комнат была одинакова, но здесь она явно

отличалась на десять сантиметров. В спальной комнате под

вырезной доской была пустота для хранения ценных вещей.

Кстати, в прованском доме вы никогда не увидите ковролина,

ламината и даже паркета. Только деревянные доски естествен-

ного цвета.

Как об этом пронюхал Артем – неизвестно. Я не спраши-

вал, чтобы не тешить его столь великое самолюбие. Его рабо-

та – находить объекты, моя – «зачищать». Он практически

вне дела. Вдруг что, посадят меня, а Артем Соловьев найдет

себе нового друга.

Я достал загерметизированный кулек. И серьезно был

удивлен весом.

Вдруг в комнате раздался звонок.

Я взял трубку.

– Аркадич?

Я сглотнул слюну.

– Старичок! – раздался дикий смех. – Ты сумасшедший?

Ты почему еще там?

– Артем… Я ненавижу тебя.

– Давай торопись. Они собираются домой. А то тебе при-

дется работать официантом, если провалишь дело.

– С чего бы это?

– Ведь тебя знают все заведения Москвы. А ты наизусть их

меню, – в трубке снова раздался смех.

– Ты зачем позвонил?

– Я звоню с телефона Михаила Аркадьевича. Аркадьевич

звонит сам себе. Сообразил? Хе-хе! Ладно, береги себя.

– До свидания.

Я заторопился. Пакет был довольно толстый, чтобы спря-

тать его целиком. Сделал ювелирный надрез, достал долларо-

вые пачки. Раскидал по карманам. И прямиком на выход.

На улице дышал май. Погода знатно изменилась. Было по-

весеннему тепло.

Я постарался пройти незаметно и завернуть за угол, но ме-

ня все же настиг взгляд любопытной молодежи. Это была та

самая пара, которую я встретил после выхода из такси. Я про-

шел мимо них и, как только завернул за дом, побежал.

Я бежал, принимая страх за радость. Никак не мог успоко-

ить себя. На бегу набрал номер такси, чтобы вызвать к авто-

бусной остановке машину.

Остановка «Монумент» была рядом, но каждый шаг напол-

нялся болью. Я бежал, ведь идти было куда страшней. Быстрый

ход выдавал меня, ночной патруль сразу бы это заподозрил.

К счастью, я никого не встретил.

Рысью запрыгнул в такси. Якиманка.

* * *

В мои планы не входило встретить Артема в Москве. Он

спал. Ему снилась вода. Стандартный сон во хмелю. Я вышел

на Крымском мосту, будто надеялся вернуть день назад.

«Гадко поступил», – осознавал я, рыская по карманам.

Пролистал купюры.

Воздух и вправду стал свежее. Здравствуй, май… Когда-то

ты для меня был куда милее. Хотя в детстве все казалось пре-

красным. Тогда я истинно смеялся и истинно плакал. Сейчас я

доктор в науке грусть. Я достал две пачки и понял, что, как

только наступит утро, отнесу деньги в детдом. Не все, чтоб

не вызвать подозрений.

Заморосил дождь. Большие капли забили дробью по ас-

фальту.

Не люблю зонты, но сейчас он бы явно не помешал. Вдале-

ке громыхнул гром. Вдоль моста покатился бумажный пакет.

Когда-то в этой стране был ужасный голод. Сейчас отдавало

именно им.