— Кто еще в Каганате работает на него?

— Я знаю двоих. Он не хотел, чтобы мы пересекались.

— Покажи мне, — Пес надвигался, упорно, угрожающе, неумолимо.

— Стрелок! Мы их обнаружили! — спустя час, выходя из допросной Ансар столкнулся со спешащим к нему Псом.

— Отлично, — он потер ноющие виски. На этот раз пленник был беспокойный и истеричный. С таким всегда сложно работать.

Это так странно, быть в двух разных местах, и одновременно не быть вообще. Не существовать, раствориться, затеряться. Я была выжата и в то же время чувствовала приток силы. Чужой, враждебной силы, которой я была наполнена под завязку. Оказавшись на борту линкора, который преследовал нас, чтобы уничтожить, я не знала что делать, пока не поняла, что делать, в общем-то, особенно нечего. Я не планировала превратить корабль противника в один общий склеп, да и не до того мне было. Просто в одно мгновение моя жизнь стала для меня ценнее, чем жизнь врага. Не знаю, какую из заповедей кодекса целителя я нарушила, но было поздно что-то исправлять. Я смогла остановиться до того, как моя сила поглотила три крохотные затухающие искорки, которые находились глубоко внутри этого корабля. Мне было плохо от мысли, что сегодня я окончательно сделала выбор и он не в пользу жизни. Но в то же время сила переполняла меня, давая надежду на спасение нашей команды. Не знаю, как выберутся бывшие пленники, но я дала им шанс, остальное за ними.

Когда я открыла глаза, с трудом разлепив их от покрывшего ресницы инея, тут же увидела пилота в скафандре. Он оказался крепко пристегнут, и я порадовалась, что мои приказы не были проигнорированы.

Линкор противника больше не рвался в бой. Мы достигли территории одного из наших союзников и с минуты на минуту они должны быть здесь. За миг до того, как крейсер дрогнул, и его озарила яркая вспышка, от него отделился спасательный челнок, и я почувствовала в нем три слабые искорки. А еще совсем рядом с нами, уничтожая врага и подбирая по пути спасательные боты, нам навстречу шел корабль Ансара.

А дальше мне стало холодно, затем жарко. Что-то рвалось изнутри, пытаясь поглотить, опустошить, выпить жизнь вокруг меня.

Я пятилась от разбитого иллюминатора, понимая, что мое присутствие около него ни на что не влияет. Моя сила окружала рубку, ограждая пилота от вакуума. А затем начался бред. Как иначе назвать то состояние полусна и полуяви, в которое я провалилась, когда присела прямо на пол у заблокированной двери.

Я снова увидела своих родителей, молодых и счастливых. Они находились в своем доме. В том самом который отец купил специально для своей будущей семьи. Я никогда там не была, но бабуля часто рассказывала мне о нем.

— Есть что-то неправильное видеть живыми тех, кого давно нет. Это создает иллюзию того, что все еще можно исправить.

На этот раз бритоголовый подкрался незаметно. Он ворвался в мой сон, перетягивая его на себя.

— Ты следишь за мной? Что тебе нужно? — картинка счастливой жизни померкла и пошла рябью. Я все еще сидела, только вокруг вместо стен корабля царила непроглядная тьма.

— Помочь, — мужчина сел рядом со мной почти касаясь моего плеча своим. Хотелось отшатнуться, ударить его посильнее. Сбежать с криком «негодяй». Но я ничего не сделала, просто осталась сидеть на прежнем месте.

— Ты не сможешь мне помочь. Учитывая, что наше понимание помощи диаметрально отличается.

— Твоя жизнь представляет для меня ценность. Будет жаль, если ты не справишься с обрушившейся на тебя силой и погибнешь.

— Ты враг.

— Не твой, — возразил бритый.

— Мой. Если вредишь моим друзьям.

— Они тебе не друзья. Они никогда не поймут твоей силы. Твой потенциал намного превышает их. Таких как ты единицы. Не трать свою жизнь на тех, о ком скоро останутся лишь воспоминания.

— Я решу сама, как жить дальше. Я знаю, что ты работаешь на аквилонцев и сделаешь все, чтобы погубить Каганат.

— Работаю на аквилонцев? Девочка, такие как мы независим ни от кого. Мы свободны. И никто нам не указ. А Каганат скоро падет. Его время прошло. Как и время Ордена. Псы могут создать проблемы в будущем. Но к чему допускать то, что можно остановить в зародыше?

— Знаешь, мне много что есть тебе сказать. Я даже готова напасть на тебя и сделать очень больно. Но в этот момент мне на тебя наплевать. Я устала.

— Пресыщение. Тебе стоит его избегать. Контролировать себя сложно, но не стоит забывать о том, что твое тело еще не приспособилось к интенсивному энергообмену. Сгоришь, даже не войдя во вкус.

— Неужели все это может кому-то нравиться?

— Разве тебе не нравится быть не как все? Сильнее, ярче, могущественней? Принадлежать к касте избранных? Тех, о ком слагают мифы? — голос бритого звучал как-то соблазняюще, искушающе.

— Я целитель. И на этом все, — отрезала я.

— Ты можешь считать себя целителем, темной, убийцей. Но по-сути ты нечто большее.

— Не хочу.

— Даже не хочешь узнать, что ты такое? Помнится, тебя это интересовало.

— Я такая же, как и ты?

— Почти. Гены слега подкачали. Ты никогда не сравнишься со мной по силе, поэтому не советую выступать против меня. Однажды тебе не повезет, так как сегодня. А я не пожелаю мириться с тем, что кто-то мелкий и назойливый пытается рушить мои планы.

— Почему ты ненавидишь Каганат?

— Ненавижу? Нет, как можно ненавидеть тех, кто ниже тебя? Тех, кто стал самоуверенным настолько, что взял на себя чрезмерно много? Их просто уничтожают.