— Милена, разве это сейчас имеет значение? — ему хотелось услышать, что да имеет. Он и сам не мог понять, зачем спрашивает. Зачем хочет знать.

— Весьма. Пару дней назад мы с тобой все выяснили. Не нужна я тебе ни как женщина, ни как кто бы то ни было. Нет, солгала, нужна, как врач-трансплантолог, — сообщила она, вконец отбросив все не личное, взяла стакан, но пить не стала, кусая губы от желания, занимая руки. Вскинула голову, стараясь не пролить просящихся наружу слез.

Марс чувствовал, как от слов в теле разливается гнев. Это она не нужна? Как женщина не нужна? Да он полгода сходит с ума. От собственной тяги к ней, от невозможности получить желаемое и от навязчивой идеи рискнуть. Уговаривал надеждами, лгал себе, осознавая, с того момента, как он увидел ее, медленно и верно с каждым разом с любым прикосновением, он сдается. Не хочет сопротивляться. Не в силах ничему радоваться. Ничего не хочет. Только ее. Он впервые начал сочувствовать маньякам. Легко представляя, каково жить с навязчивым желанием. Да, он умеет себя контролировать, давно не юнец. Он знает цену тому, каково все время представлять одну и ту же женщину в самых разных, немыслимых фантазиях, а иметь других. Вытрахивать все из себя ценой их жизней, чтобы сберечь эту единственную.

— Я хочу спокойно доработать последние недели, Марс. Быть уверенной, что Андрея экстрадируют на родину, — произнесла она, стараясь, чтобы слова звучали, как можно убедительнее, тверже. Ставя окончательную жирную точку в случившемся. И еще больше видимо для самой себя.

— Ты первый раз назвала меня по имени, — заметил он хрипло, что-то обдумывая, барабаня пальцами по подлокотнику, так и не притронувшись к своему бокалу.

Некоторое время они молчали. Милена кивнула, готовая в любой момент заплакать. И ей с каждой минутой становилось мучительнее, невыносимо находиться рядом с ним.

— Я хочу уйти, — прошептала она, вконец сдавшись под напором собственных эмоций.

Страшно представить, как после ее идиотского брака она вернется в Улан-Удэ и каждые полгода будет срываться в поисках секса. Искать приключений, чтобы дать выход энергии. Чужие скоты будут трахать ее, звеня яйцами о похотливую задницу Милены. И даже эти трахающие козлы были лучше, чем он сам, Марс. Как же хотелось выматериться. Милена в чужих руках, образ, способный взорвать мозг.

— Значит, — наконец холодно выговорил он, рассматривая ее с некоторым сожалением и в то же время, поводя плечами, разминая шею, — Я вообще ничем не могу тебя удержать? И ты хочешь вернуться домой?

Прикрытые глаза не смотрели в его сторону, видимо так было легче.

— Хочу уехать и больше никогда тебя не видеть и не вспоминать, — отрезала она сухо.

Марс прекрасно видел. Неровное дыхание, дрожащие и обкусанные губы, расширенные зрачки, сжавшиеся соски под одеждой. От напряжения ноги сведены вместе, чтобы скрыть желаемое. Лжет и умирает от желания.

Протянул крепкую руку, беря ее ладонь, ласково сжимая.

— Я провожу тебя. Мне самому нужно на встречу.

Милена прильнула к нему, прижалась губами к губам, жалостливо и так призывно, что он чуть не застонал вслух. Упрашивает, сама не зная, как он опасен. Замер, не в силах ни оттолкнуть, ни пошевелиться.

— Не проси, — почти выдавил он, отчаянно желая обратного.

Она обвилась руками вокруг талии, безмолвно и невыносимо умоляя. А потом вызвала в нем усмешку, гася гнев, так как на глазах отбросила образ хорошей девочки. В этом она вся. В следующую секунду перед ним стояла настоящая Милена. Пусть обиженная и выглядит обманчиво инфантильной блондинкой, но гневная, упрямая шалунья. Рукой Милена погладила его жаркий пах, где уже давно все было могучим. Ее глаза заволокло заразительным пьянящим возбуждением. Пульс радостно подпрыгнул и забился с удвоенной скоростью от предвкушения. Девушка в его руках дышала азартом страсти, таким аппетитным, что хотелось смять, взять, узнать какова она на вкус.

— Милена, прошу. Уходи, — он очень надеялся, что это прозвучало сурово.

Мягко отодвинул ее от себя, не в силах не смотреть, как она соблазнительно облизнула губы. И совсем не улыбаясь отступила от него, страшно оскорбленная, испепеляющее горячая, дерзко смотрит на него.

Еще мгновение, одно мгновение, и она исчезнет. Уйдет от него. Да, конечно, они еще встретятся, но все будет иначе.

— Так тому и быть, — он стоял, немного закостенелый в движениях, но уже принявший проблему. — Пойдем, — выдохнул он, так и не выпустив ее из объятий.

Они вышли из библиотеки и пошли по длинным холлам, продвигаясь вглубь здания.

Марс привел ее в спальню, выдержанную в темных тонах в стиле минимализма. И как только они оказались внутри, запер дверь на ключ. Скинул пиджак.

Милена с удивлением уставилась на него, на то, как он снимает часы, решительно скидывает обувь.

— Ты обиделась, я понимаю, — произнес Марс, уже не скрывая жаркого, полного страсти взгляда, от которого она чуть слышно взвизгнула.

Подошел совсем близко, разворачивая к себе, так что стало очевидно, что он планирует заниматься с ней сексом.

— Ты одного не учла.

Ее бросило в жар лишь от легкого прикосновения пальцев. Она вся зарделась, задышала. Облизывалась кошкой, с радостью наблюдая, как потемнел от ожидания взгляд Марса. Какая гордость, когда больше не хочется разрыдаться от обиды и хочется только одного — чтобы он перестал смотреть на ее губы, а поцеловал ее снова, наконец, еще! И не смог остановиться, как в прошлые разы. Не смог. Принял. Взял. Отымел. Признал своей женщиной. Ласковые поглаживания, подушечек мужских пальцев на губах. Желание с силой затопило их.