На втором снимке брюнетка. Не настолько эффектная, как первая девушка, да и лицо более простое, зато знакомые ямочки на щеках и ангельское выражение лица вполне узнаваемы. Да и фон я видела. Бывшая секретарша московского офиса «Сафино», Кристина.

На третьем снимке Алиса. На четвертом — модель, которую я встречала в ресторане Le Gavroche вместе с Марсом.

— Все, кроме первой девушки. Лицо кажется знакомым. Не могу вспомнить, где ее видела.

Детектив закивал головой, сел напротив, закинул ногу на ногу, раскрыл папку и вытащил еще четыре фотографии, на этот раз мужские.

— А эти люди?

Бросив взгляд на лица, я обеспокоенно уставилась на него, не зная, что и думать.

— Джефри Морган, этого не знаю, Руфус Корн, Плацид Мэдс.

— Первых трех вы оперировали, но никого из них не вели в послеоперационный период.

Звучало удивительно, но верно. Я с удивлением посмотрела на фотографии, затем на детектива.

— Моргана вел мой руководитель. Я была занята переездом сюда. Второй, — со снимка строго смотрел мужчина лет сорока, в очках, с крючковатым носом и маленькими глазами. — Я ассистировала в Москве, но это был не мой пациент. Как мне сказали, там все прошло очень удачно. А Корна вы сами видели. Только что.

Замолчала, уставившись на снимок Плацида. Его, скорее всего, тоже должна была оперировать я.

— Вероятно, это делалось, чтобы вы не узнали о быстрой регенерации пациентов. Первая девушка попала в аварию и выступала донором Джефри Моргана, — детектив взял женский снимок и перетащил под снимок рок-звезды. Теперь я ее вспомнила. Та самая, что умерла во время аварии от кровоизлияния в мозг.

— Это Януш Боуден, его донором является Кейт Кисс. Дважды. Первый раз она отдала часть печени, второй раз — почку.

— Донор жив?

— Да. Жива. Пока что, — Смит многозначительно посмотрел на меня, так что стало не по себе. — Документы на донорство она подписала очень давно.

Его рука коснулась снимка секретарши из московского офиса.

— Кристина Корчак, — он перетащил снимок девушки под фотографию Руфуса Корна.

— Алиса Мэдс.

Снимок женщины оказался под снимком ее мужа.

В кабинете повисло безмолвие.

Смит помолчал, давая переварить услышанное. Пока я мысленно добавляла к этому списку Андрея. Если бы не он, то никакой связи не прослеживалось бы, кроме факта, что трое из них клиенты клиники и их подруги пожертвовали органами. А оперировала их — я.

— Что вы хотите этим сказать?

— Это не единственные случаи, мэм. Таких гармоничных донорств мы фиксируем в год около двенадцати.

Детектив снова замолчал, выразительно смотря на меня и протягивая список. Во главе списка стояло имя Марса Брицкрига.

Невыносимо сильно закружилась голова. Замутило.

— Это список за последние пять лет. У всех доноров были отношения с оперируемыми. В короткий срок им жертвуют органы и имущество, подписывают документы. А затем, если ничего не происходит, они прекращают отношения с жертвой. У всех жертв наблюдается психоз и полное расстройство личности. Все мужчины — клиенты корпорации «Сафино».

Возникла пауза. Я не понимала, решительно ничего не понимала. Ни одной женщины-реципиента. А доноры? Так не бывает, чтобы человек скакал через неделю после операции, чтобы простой секс менял местами чакры, делал людей зависимыми подобно наркоманам и без очередной дозы сводил с ума, а подружки жертвовали органы. Ведь нельзя прийти в больницу и заявить, хочу, мол, сделать доброе дело. Такие мероприятия сопровождаются волокитой с документами, анализами, исследованиями, разрешениями государственных проверяющих органов.

— Нет, — покачала я головой, слишком обескураженная. — Вы считаете, что их заставили?

— Мэм, их не заставляли. Все жертвы — случайные люди. Всех объединяет одно — все реципиенты имели с ними половую связь разной длительности. За последние десять лет. И у этих мужчин больше жертв, минимум по две. Если какое-либо воздействие было, то оно происходило через семенную жидкость. Мы долго не могли найти зацепку, пока с нами не согласилась сотрудничать Алиса Мэдс.

Я непроизвольно посмотрела на снимок шатенки.

— У вас сперма ее мужа? — спросила я, подумав, что в таком случае можно доказать и слова об изнасиловании Андрея, если бы он только заявил об этом.

— Нет, мэм. Марса Брицкрига. Она имела с ним половую связь и смогла собрать нужные нам материалы.

От услышанного на моем лице проскользнула нервозная недоверчивая улыбка, тело задрожало. Я не сдержалась от хихиканья, вспоминая сегодняшние ласки. Они знают, что я была в его доме, думают, спала с ним.

— И какая симптоматика? — с каждой секундой все отчетливее ощущая себя наживкой.