— Это хорошо, — удивил Эпштейн. — Я далеко и решить быстро проблему не могу. Милен, есть два выхода. Первый — ты немедленно берешь билеты и летишь ко мне.

Кивнула сама себе, соглашаясь, что это вполне рациональный выход из ситуации, только не нравился он моей внутренней твари, она даже оскалилась.

— Но это опасно! — задумчиво рассуждал Шлема, — на нейтральных территориях на тебя могут напасть, и даже если будет сопровождение… Может случиться непоправимое. Черт, — ругнулся, но явно в сердцах, — я же предлагал оборвать связь, пока был на земле Демьяна. Сейчас бы ты уже принадлежала мне и никто бы уже не пытался его достать через тебя…

Шумно выдохнула:

— Прости, — формально ляпнула, хотя совершенно не считала поступок неправильным. — А второй? — прикусила губу, уже догадываясь, что скажет суженный.

— Переехать к Демьяну, — огорошил идеей Эпштейн. — Мне это не нравится. Категорически! Особенно, зная о вашей связи… Но, к сожалению, в этих землях у меня нет родственников или хороших знакомых, кому бы я мог тебя доверить, — подтвердил мои опасения Шлема. — А Градов… он… скорее, сдохнет, чем даст тебя в обиду. УЖ поверь, это я тебе говорю, как тварь, остро ощущающая тягу Демьяна к тебе.

— Тогда зачем такое предлагаешь? — тихо недоумевала.

— Если бы предложение исходило от Градова, я бы отказался. Ему не доверяю… А вот тебе доверяю, — прозвучало твердо и без малейшего намека на сомнение. — Ты меня уже убедила в своей силе и упорности. Было много времени закрепить ваш союз, но ты… устояла, — приободрил здравой лестью. — Ну и, несмотря на то, что не знаком с твоими ребятами лично, переживаю и за них. Поэтому… если хочешь, я сам позвоню Градову и попрошу о столь важном…

— Не стоит, — мотнула головой. Ромка уже звонил, и я ответ был исчерпывающий. До сих пор кошки на душе скребут. — Я сама, — заверила ровно.

— Только прошу, — смягчился тон Шлемы и проскользнули нотки тревоги, — не дай слабину твари. Держись… я постараюсь быстрее разрулить дела, — голос хоть и был уверенным, но на последних словах дрогнул.

— Я, — запнулась, не зная, что ответить. Так не хотелось обнадеживать, и при этом я должна была… обязана была обнадежить Шлему! Гадко, подло, низко, особенно если учесть, что я-то как раз в себе не уверенна. — Я постараюсь. И… буду тебя ждать…

— Хорошо, — чуть помедлил с ответом Эпштейн. — Как только разберусь с делами, сразу же к тебе, — убеждал ровно. — Мы уедем, и больше ничто не будет тебя связывать с Градовым. Обещаю!

— Мы уедем? — переспросила глупо.

— Конечно, — был категоричен Эпштейн. — На мою родину… Ты против? — поинтересовался насторожено.

— Нет-нет, конечно уедем, — постаралась вложить в голос побольше уверенности. — Ладно, прости, что побеспокоила. До встречи…

— До скорой встречи, Милен, — проворковал Шлема, по тону стало понятно, мужчина улыбается. — Жди меняна этом распрощались, но осадок остался. К обеду так и не решилась связаться с Демьяном. Дура, пугливая тварь…

Вечером, проверив вещи детей на готовность к школе, дала указание принять ванную и ложиться спать. Завтра намечался трудный день. Первый день школы после затяжных каникул, поэтому сегодня лучше лечь пораньше.

Я тоже поспешила к себе. Встала под душ, включила воду, закрыла глаза. Теплые потоки обрушивались на голову и тело, а я все раздумывала, что же делать. Вода всегда на меня действовала успокоительно. Я ощущала себя расслабленной.

Окутало спокойствием и умиротворенностью, тягучей тишиной.

На миг послышался детский крик. Затаилась и через секунду вновь прозвучал девичий визг, полный ужаса. Ему вторил испуганный пацаний ор:

— Ма!..

Точно ошпаренная выскочила из душа, в чем была, но на бегу успела с крючка смахнуть полотенце. В коридор выскочила, укутываясь ворсистой тканью, и шлепая босыми ногами по ламинату, помчалась в детскую. Сердце зашлось от страха, душа екнула в районе пяток.

Даже поскользнулась и чуть не распласталась на полу перед дверью ребят. Пока восстанавливала равновесие, внизу послышался громкий топот нескольких человек. Явно мужчин… Они ворвались в дом с грохотом двери и так быстро одолевали этажи, что в спальню к детям мы с Виктором и Юрой, новым охранником, ворвались почти одновременно.

Мои ребята прижались друг к другу теснились к ближайшей от двери стене и продолжали верещать на два голоса: «Мама, ма-а-а-а-а, помогите!»

У распахнутого настежь окна в луже крови валялась тушка распотрошенного мелкого животного, а обляпанная багровым шторка сильно качалась.

Сын и дочка тыкали пальцами в сторону окна:

— Там… туда… он… убежал, — частили, захлебываясь чувствами.

Охранники с порога метнулись к окну и прямо на глазах детей, выпрыгнули на улицу. Ужасу и изумлению дочери и сына не было предела — они заголосили пуще прежнего, и бросились ко мне в объятия. Прижала к себе и, поглаживая по головам, увела прочь из комнаты. Мы спустились в зал, где я их немного успокоила, усадив на диван: