Верунчик пришла сильно надушенная, у Пухова сразу заслезилось в глазах, в красном платье в облипку, губы тоже блестели красным, чёрный бант на затылке и что-то загадочное в серых глазах. Некоторые мужчины догадываются что у них в глазах, и Пухов тоже догадался.

– Обмоем?!
–  утверждающе сказала Верунчик, закладывая ногу на ногу.

И Пухов пошёл на кухню резать апельсины и открывать шампанское. Как знал - купил и поставил в холодильник. С одной стороны, на фиг она нужна, а с другой…

Зелёный свет торшера, коньяк, шампанское, коньяк-шампанское. «Северное сияние» их валит, но лучше «бурый медведь», мешай и никуда не денется, проверено», - наставлял матроса Пухова перед дембелем умудрённый опытом старший мичман Дыбало. Старый «мариман» тему знал. Гостья поплыла, глазки стали больше, ещё загадочнее, красное платье залезло на бедра, и Пухов уже подумывал: поставить какой-нибудь томный музон или накинуться сразу, не выключая торшера… Приближалось полное раскрепощение, ну или почти полное, пока Верунчик не увидела серебряную ложку.

– Сегодня сторожить не идешь?

– Не… Забил. Получу «Логана» и оформлюсь в «Вояж», им водители с машинами требуются.

– Я тебе, Серенький, вот что скажу: Райка давно гуляла, - сказала Верунчик, глядя на ложку.
–  Ничего ты не знаешь. А я знаю с кем.

Пухову теперь всё равно, как давно и даже с кем, «бурый медведь» резвился в голове и всё у него, кажется, восстановилось. Пухов, соблюдая пропорции, ещё раз налил коньяку в узкие бокалы, доверху шампанского, бросил по ломтику шоколада - собственное ноу-хау, и для верности помешал смесь серебряной ложкой.

– Откуда у тебя эта ложка?
–  вдруг спросила Верунчик.

Интересный вопрос «откуда».

– Какая?
–  спросил Пухов, начиная кое-что соображать.

– Вот эта!

– Эта?

Верунчик вытянула ложку из бокала, облизала, и помахала серебром с позолотой у носа Пухова.

– Эта! Из набора. Мне его мама подарила на годовщину свадьбы. Украл?

– Я у тебя дома с вашей свадьбы ни разу не был. Ни разу. Ложка от моей мамы осталась.

Ситуация складывалась не в пользу томного вечера. Вечерние краски начали тухнуть.

– А… Ясно… - сказала Верунчик, показывая лицом, что совсем ничего не ясно.

Ложка была её. Вот тут, на самом конце, щербинка, Сашка попробовал напильником. Дурак. И так понятно, что серебро. Ладно, с этим она ещё разберётся. Пухов не самый лучший вариант, но годы идут. Скоро двадцать шесть. Старость подкрадывается. Мужчина в доме нужен. Без мужчины плохо, то кран потечёт, то ещё что. И одиноко, одиноко. Никто ночами не дышит в затылок, не закидывает ногу на её ногу. Ну, хромает слегка. На безрыбье и рак рыба. Надо брать бычка за рога пока не поздно. Уведут. Сколько их сколько, молодых и озабоченных, ходя голозадые, сверкают. Врала Райка, врала насчёт Серёгиной немощи. Вон как брючки вздулись. Зайчик серенький… Совсем не дурак, симпатичный, книжки пишет. Интересно, что он там пишет… И с этим разберёмся, быстро бросит. Опять же квартира. Маман просто достала. Нудит, нудит. А если Райка вернётся…

– Серенький… - ласково сказала Вера «зайчику».
–  За машину нужно заплатить налог. 35 процентов. У тебя есть?

У него не было. Забыл, совсем забыл. От радости. Пухов навскидку посчитал: где-то около двухсот, даже больше. Чёрт! Подвёл, подвёл жёлтый Тихон! Тихонафиганаху… и где-то в конце - ва-а-зелин. Ну и где оно, счастье?

– А у меня есть. То есть у мамы.

– Сколько?

– Сколько нужно, столько и есть. Хватит на всё! На налог… И на свадьбу, - сказала Верунчик, накидывая сеть на жертву и изучая реакцию.

Пухов на свадьбу не среагировал. Совсем. Лицо каменное, глаза не потухли, блестят, как и раньше блестели, выпили всё же нормально. Но думает: вот куда завернул Верунчик, во как завернул. Но проблемы решаются. Одним ударом все зайцы - такси, домашняя тёлка, каждый день мясо, много новых носков, и с кредитами висячими расплатится.

– А мамаша?

– Никуда не денется. Скажу: с отдачей. Домашний кредит. Беспроцентный.

С Раей походу всё. Верунчик полновата, хамка, конечно, работа есть, работает на рынке, работа уважаемая, мясо продает, деньги водятся. Может кредит и не мамашин, а Верунчика. С убойным процентом кредит.

– Согласен на гражданский, - сказал Пухов.

Верунчик на гражданский брак не согласилась. Не такая она дура. В загс, официально, под расписку. Дело было вечером, делать было нечего, никуда не деться. В новую кабалу. Придётся отдаться за деньги, иначе каюк. Кранты. «Бурый медведь» в голове резвиться перестал и сексом заниматься перехотелось.

– Ты иди, Вера, иди… - сказал Пухов.
–  Домой.

– Чего это вдруг?

– Устал сегодня. Понервничал. Что-то не в форме.

– Может проверим?