Стала Вера худеть, что в принципе не плохо, но не так же стремительно, ведь питается хорошо. Под глазами синяки, юбки спадают, скоро в скелетину превратишься. Недомогания, как беременна - солёного хочется, огурцов и селёдки. Собою раньше довольна была, подумаешь пару лишних килограмм, обратят кому надо внимание, найдется принц и в нашем захолустье на её тело. Но Серенький зайчик выбесил. Привел молодую, думает… А всё равно, что он думает. Не видать Серому счастья с желторотой, Вера позаботится, бортанул, обнадёжил и бортанул. Взгляды кидал обещающие, козлина хромая, теперь враг. Радикальный метод. Чёрная магия. И не надо никаких колдуний за три улицы. Сама. После сериала, когда маман всхрапнула, выпила Вера полбутылки сухонького, скатала ковер в зале, начертила пятиугольник мелом на паркете, в центр тринадцать свечей, тоже своё ноу-хау - чем больше, тем лучше сработает, и взяла в руки колдовскую книгу. Ничего сложного. Вот картинка в книжке, вот пентаграмма на полу, свечи горят, вот тут громко читаем на шестой странице…

Угольник пыхнул голубым и загорелся красным. Бу-бу-бух!.. Очнулась Вера у разбитого окна, лицо порезано, в «плазме» порнушка идёт на немецком, а телек был выключен, на полу пять чайных ложек из набора, шестой как не было, так и нет, свечи прилеплены к потолку, Васька из-под дивана вылез и «сухое» из лужи на полу лижет. Алкоголик. Маман проснулась, пришла, уселась и смотрит порнушку, не отогнать. Сопротивляешься, Серенький? Будет тебе завтра второй магический сеанс. Наверно, не то заклинание и страница не та, всё не по-русски написано, надо быть повнимательней, Вера, наделаешь делов. И заказать пластиковые окна, давно пора.

Звон стёкол, ну мало ли кто чудит, алкашей во дворе хватает, Полкан вдруг завыл тоскливо, будто в доме кто помер, и Пухов выглянул на балкон. У Верунчика смотрят порно, по-немецки стонут, типа групповуха: «… клясе… дастиш фантастиш… муши… я-я… зер гут…». Спятили Вера с мамашей, а вот зачем стёкла бить?..

На следующий день Верунчик распечатала ещё одно фото Пухова в павильоне у рынка и купила у знакомой торговки за тыщу двести серого зайца. Не пожалела денег. Китайский серенький зайчик хорош. Ростом в полметра, длинные ушки, длинные лапки, хвостик комочком, всё как положено. Умеют же китаёзы делать игрушки. Коричневые глазки как у Серёги Пухова. Точь-в-точь. Улыбается. Ты у меня доулыбаешься, Серый!

После сериала, когда маман всхрапнула, Верунчик посадила зайца на диван, поправила висячие ушки, села на колени и прилепила фото Пухова к морде. И давай втыкать швейные иголки в ненавистную рожу. Вуду, вуду… я тебя никогда не забуду. На тебе, на тебе, на!.. По две в каждый глаз, четыре в лоб, по три в щёки, две в подбородок и застыла, раздумывая куда бы всадить последнюю, самую большую, прицелилась и всадила Пухову в нос. После последней иголки комната вдруг затуманилась смрадной взвесью, запахло протухшей селёдкой и луком, иголки выскочив из фото, зажалили в щёки, в голые плечи, коленки, а самая большая вылетела из носа Пухова и вонзилась в серединку носа картошечкой.

– Ты чего делаешь!? Оставь Серёгу в покое!
–  загробным голосом сказал зайчик, поднял правую лапку и заехал Вере в правый глаз. Сильно заехал, мощно, как настоящий мужик.

– Аяй!.. Мама-а!..
–  закричала Верунчик, заливаясь слезами.

Серый Зайчик пошевелил ушками, оторвал фото от морды, пожелтел, зловеще ухмыльнулся, спрыгнув с дивана, убежал на балкон и взмыл свечой в тёмное небо.

– Ой, дура! Ой, дура… - запричитала Ксения Петровна, прибежавшая на шум.
–  Мало тебе разбитых окон? Глаза то хоть целы?

Больше Верунчик магией не занималась, ни чёрной, ни белой, ни вуду, никакой. Себе дороже. И Пухова разлюбила напрочь. И селёдку с луком.

Недолго длилось счастье Пухова. Маша отдалилась, жаловалась на боли в животе, просила спать на диване. Беременна? Или что-то не так? Да всё вроде бы так. Однажды не пришла с работы, звонил на мобильник, не отвечала. Поехал искать. Девушка в салоне окинула глубоким взглядом: «Отпросилась, ушла с мальчиком своим, Димой. А вы кто?». Всё. Вернулся домой, посмотрел в шкафу и на полках - вещичек Машуниных нет. Но деньги на месте. Немного легче. Пожаловался по телефону Грише, Гриша сказал: «уже иду» и через полчаса пришёл с водкой и пивом.

У Гриши с женой проблемы, говорить на эту тему не хочет, мрачен, расстроен, глаза никакие. У Павлова это вторая, зовут Вика, Пухов её не видел, женился Гриша второй раз скрытно, на свадьбу не позвал, но Пухов не в обиде, может она уродина. Но вряд ли. Павлов хоть и блестит ранней лысиной на макушке, очень приятный парень, представительный, юморной, засматриваются на него девушки, засматриваются. Первая, Люда, Пухову нравилась, ещё бы не нравится - симпотная, блондинка не крашеная, спортивная, губы, правда, толстоваты, тоже юморная, анекдоты любила, служит в полиции, лейтенант. А почему разбежались Гриша не поведал, но Пухов догадывался - Гришка бабник, поймала, наверное. Машку Пухов Грише сразу предъявил, как вместе стали спать, привёз в «Бумеранг» показать, а Гриша возьми и шепни ему на ухо: «Дохлый номер. Молодая совсем, не удержишь». Вот тогда Пухов на Гришу обиделся, нет бы порадоваться за друга, а он позавидовал.

Поиграли в шахматы, это при встречах как правило. Счёт шёл в пользу Пухова, учёт вел, записывал, сегодня тридцать седьмая победа против 11 Гришиных. Пухов имел 3-й разряд, обыграть не просто, если только зевнёт или поддастся, что он и делал, очень уж Гришка психовал, когда продувал. Уговор у них с Гришей был - играем до «полтинника» и с проигравшего коробка пива, но он Гришу ещё помучает.

Болтали, болтали, лечились, пока не стемнело. Сеанс терапии прошёл успешно и у Пухова отлегло. На прощание Гриша посоветовал обратиться в «скорую мужскую помощь», написал на бумажке номер и, улыбаясь, ушёл. Почему бы и нет? С девушками совсем лёгкого поведения Серёжа дел ещё не имел. Пухов допил пиво, взял бумажку, лёг на диван, телефон на живот и набрал номер.