— Да не стойте вы столбом, проходите уже в гостиную! — приказал ректорский голос.

Я пошла на свет, и вскоре оказалась в уютной просторной комнате. Ректор, как ни странно, не страдал, а удобно устроился в кресле, попивал чай и читал газету. Жаль, за ней не видно, какого цвета у него стала шевелюра.

Я подошла ближе, а лер Тори властно приказал:

— Показывайте, Комарек, что вы там принесли!

Амадор Тори опустил газету, а я… обомлела.

Волосы были белоснежными, как и прежде. И даже брови с ресницами без фиолетового налета. Немного потемнели, конечно, но так даже лучше — оттеняют фиалковый цвет глаз. А с этими фиалковыми глазами очень красиво гармонирует нежно-лиловая прядь, которая упала ректору на лицо.

— Это что такое?! — не смогла сдержать возмущения.

— Да, вы правы, эта прядь ужасна, но я надеюсь, к утру исчезнет…

— Я не об этом! — подлетев к ректору, с ужасом спросила: — Где ваши серебристо-фиолетовые волосы? А где лиловые брови? Где сиреневые ресницы, а?!

— Антидот сработал, — довольно улыбнулся ректор. Правда, затем указал на одинокую лиловую прядку и поморщился: — Только эту не берет. Даже после второй пилюли.

— Втр… второй? — поперхнулась я собственным негодованием. — Антидот сработал?! Я целый день места себе не находила, переживала, как вы тут: не потемнели ли, не стали ли полностью фиолетовым! Исписала все тетради с формулами, достала из личных запасов лапку тысячелистниковой козявки, можно сказать от сердца оторвала! Варила вам настойки — столько полезных образцов израсходовала! А вы… Вы! Вы могли бы предупредить, что уже не надо!

Ректор поднялся с кресла, нагло ухмыляясь:

— Будет вам наука, как ночами бегать в лабораторию и варить не пойми что! Кстати, вы мне так и не признались, что там делали?

— Так это… мы с подругой практиковались в зельеварении.

— Зачем же ночью? Неужели нельзя было днем позаниматься? Есть же дополнительные занятия!

— А днем нас не пускают! У магистра какие-то научные опыты, для первокурсников дополнительные занятия только раз в неделю, — выпалила я, сдав с потрохами вредного преподавателя.

Ну а что? Мы же не по своей воле ночами по лабораториям шастаем.

— Научные опыты, говорите? — нахмурился ректор. — Ладно, с этим я разберусь. А теперь показывайте, что вы там принесли для изменения цвета.

— Но вам же теперь не надо!

— Я должен проверить, что вы намешали. Считайте, это было вашей отработкой.

Вздохнув, полезла в сумочку и извлекла флакон с лимонного цвета настойкой.

Ректор с сомнением посмотрел на подозрительную жидкость, открыл флакон и… потянуло тухлятиной.

— И это вы хотели в меня влить?! — возмутился лер Тори, поскорее прикрывая флакон пробкой.

— Ну почему сразу «влить»? Втереть… в вас… в волосы, — заикаясь, произнесла я под строгим ректорским взглядом. — Зато цвет стал бы прежним. Я проверяла на образцах.

— Цвет может и стал бы, но запах… — поморщил Тори.

— Кто ж о запахе думает, когда волосы буро-козявчатые, — проворчала я.

— Чтобы убрать неприятный запах, стоило добавить листья хлорофитума или драцены, — со знанием дела проговорил ректор и передал мне флакон: — Добавьте и покажете, что получилось.

— Так вы что, разбираетесь в растениях? — удивилась я.

— В свое время я окончил столичную магическую академию, специализировался на магическом и бытовом праве, но в том числе изучал и зельеварение, и боевую магию, и даже некромагию, хоть я и светлый маг. Я был прилежным учеником и круглым отличником в отличие от некоторых, — с гордостью заметил ректор.

— Только техника безопасности у вас хромает, — едва слышно добавила я.

— Это да, — неожиданно согласился мужчина, — здесь я сам виноват. Собирался уличить вас на месте, и понадеялся на королевский антидот.

Я во все глаза смотрела на ректора. Он что, согласился со мной? Признал свою оплошность?

— А почему вы тогда засели в коттедже, если вернули прежний окрас? В смысле цвет? — спросила я, осмелев.

— Цвет вернулся только к обеду. А раз уж отменил занятия, решил спокойно поработать дома, — ректор покосился на внушительную стопку книг.

Я заметила сред них и фолиант по управлению крупными магическими предприятиями, и педагогический справочник, и даже брошюру «Настойки и их побочные проявления».

— А почему… — решилась задать новый вопрос, но вероятно хорошенького понемножку.

— Идите уже, адептка Комарек, — легонько подтолкнул меня к выходу лер Тори. — Так уж быть, снимаю с вас второй выговор. Но первый строгий оставлю — за ночное проникновение в лабораторию.

Дверь сама по себе открылась, подул ветерок, и я не заметила, как оказалась за порогом дома. Вот что значит профессионал и бытовой маг. Теперь понятно выражение «ветром сдуло».

Не успела я отойти от ректорского коттеджа, как из кустов вылезла Ханка