— Рада видеть, экье директор, насколько мы с вами одинаково мыслим. Пожалуй, я пересмотрю свою точку зрения насчёт вашей помощи демону. И вы ведь понимаете, что всё сказанное здесь и сейчас должно остаться в тайне? Образно говоря, — я усмехнулась в лицо собеседнику, — умереть вместе с вами.

В ответ послышалось угодливое, но ни капли не весёлое хихиканье. Экье директор действительно отменно умел понимать недосказанное. В том числе и угрозы.

— Просто великолепно. Вы и впрямь кажетесь мне разумным человеком. Уверена, вместе мы сумеем остановить чудовище, поселившееся в этих стенах. Осталась лишь небольшая проблема — та, из-за которой я попала в ваш кабинет.

— Эрья, да какие могут быть проблемы? Разумеется, о вашей невиновности в… эээ… инциденте объявят публично, эрья Шадрина извинится…

— Ни в коем случае, — голос мой прозвучал холодно и резко. — К инциденту, как вы его назвали, вообще не стоит привлекать излишнего внимания. Разумеется, с эрьей Шадриной придётся, хм, побеседовать. Предполагаю, этим должна заняться её классная дама. Даар Фелльвор и впрямь повела себя излишне… резко, но это вызвано… проблемами, возникшими в её семье. Я бы не хотела, чтобы её наказывали из-за чрезмерного нервного возбуждения. Куда лучше отправить бедняжку в лазарет, прописать ей лёгкие успокоительные… И разумеется, ей не следует посещать поэтический вечер. Просто поверьте: ни к чему хорошему её появление там не приведёт.

— Да-да, конечно, эрья. Сделаю всё, как скажете. Может, вообще отменить этот вечер? Само собой, под благовидным предлогом, чтобы никто не догадался…

Когда чиновник берётся проявлять инициативу — это подчас ещё хуже, чем когда он просто ничего не делает!

— Вечер состоится, — отчеканила я. — Не следует настораживать демона. И вы ведь осознаёте, что для блага нашего дела мне требуется там присутствовать лично, а вам — позаботиться о неразглашении нашего с вами разговора?

— Я… разумеется, но разве мы уже не договорились о том, что я буду молчать?

— Вы не просто будете молчать, экье директор. Вы не скажете ни слова тем, кто собирается посетить этот вечер. Вы не отправите их родителям никаких посланий, в которых порекомендуете отговорить детей от упражнений в поэзии, вы не промолвите ни слова педагогам, в том числе тем, которые обучают отпрысков соответствующих фамилий. Попечителей вы тоже не поставите в известность. Кого я там ещё забыла? Неважно, ведь им вы тоже не пророните ни слова.

На директора было больно смотреть, но отступать я не собиралась.

— Мне и впрямь безразличны ваши мелкие игры с законами и правилами, но лишь до тех пор, пока они не мешают моей миссии. И равнодушие не равно незнанию. Я хочу, чтобы вы это уразумели со всей ясностью.

Экье директор сглотнул и медленно склонил голову:

— Понимаю, эрья. Со всей ясностью.

— Надеюсь на ваше благоразумие. А также на то, что вы, человек неглупый, осознаёте, насколько легко Перевёрнутая башня выясняет, откуда пошли ненужные сплетни. Когда опытные дознаватели спрашивают, люди обычно отвечают. И уже неважно, кого именно они сдают в попытке спасти собственные жизни — друга, родственника, начальника, подчинённого…

— Да, эрья, — вздохнул директор, — это я прекрасно осознаю.

— Вот и славно, экье директор. Итак, сейчас я выйду отсюда, а вы позовёте эрью Хондрицу и порекомендуете ей… хм… порекомендуете аккуратно побеседовать с её подопечной о вреде излишней вспыльчивости. Эрья Хондрица, вполне возможно, попытается выгородить воспитанницу — этого стоит ожидать от хорошей, правильной классной дамы, однако вы сообщите, что вам прекрасно известно, кто попытался нанести первый удар. Ругать никого не станете, просто спокойно проясните ситуацию. Попросите её показать эрью Шадрину врачу, а также порекомендуете не заставлять девушку испытывать сильных эмоций, а следовательно, не посещать поэтический вечер. Ничего более. Мы договорились?

— Конечно, эрья! Сделаю всё возмож… — под моим пристальным взглядом директор осёкся, затем послушно произнёс: — Сделаю так, как вы сказали.

— Замечательно. Что ж, раз мы так прекрасно обо всём договорились, то мне пора. Надеюсь, вы не разочаруете ни меня, ни… — завершать фразу я не стала. Выслушала сбивчивые уверения в абсолютной преданности экье директора Его Величеству (он-то здесь с какого боку?) и совершеннейшей невиновности в пособничестве злокозненным демонам, кивнула и наконец-то покинула кабинет.

Проклятая Шадрина, проклятые разборки! Ни завтрака, ни обеда — последний урок уже шёл вовсю, стало быть, столовая закрыта. Хотя бы на ужин удалось попасть! А ещё нужно будет придумать удовлетворительное объяснение для Лоисы и прочих сокурсниц насчёт того, что случилось и почему я вместо карцера оказалась в административном корпусе. Слухи по Институту наверняка уже разлетелись самые дикие.

Обожалки Шадрины по-прежнему крутились возле входа. Вот неугомонные! Интересно, кто им разрешил прогуливать уроки? Вряд ли эрья Хондрица.