— Магистр, — едва слышно произнесла Ирж, — а если мой волос ухватил закрывающийся тайный ход, который открывала и закрывала не я — ритуал сработает?

— Пятьдесят на пятьдесят, — улыбнулся магистр, — брысь на место.

Усевшись, Ирж вытащила свое артефактное перо и тетрадь. После чего заслушалась — магистр очень увлеченно рассказывал и даже показывал.

— Таким образом, изучая магию иллюзий, мы нашли границы. Можно украсть каплю крови и навести иллюзию на человека, — магистр тонко улыбнулся, — но после такого действия всегда возникает откат. Откат можно перенести, но нельзя обманывать магию до бесконечности.

— Вы полагаете, что у магии есть разум? — спросил кто-то с первого ряда.

— Не в том смысле, в котором он есть у нас с вами, — ответил магистр Труви, у задней стены аудитории. — Но да. Иначе не было бы откатов за преступные деяния, не умирали бы обезумевшие маги. У нашей силы есть разум. Но какой и на что похоже ее мышление и мышление ли это — пока не известно.

Говоря все это, магистр подошел к самому себе, стоящему за кафедрой. И встал рядом, так, чтобы студентам было его хорошо видно.

— Итак, — заговорил магистр Труви, стоящий за кафедрой. — А теперь пора пробовать ритуал. Смотрите на меня. Я концентрирую магию в ладонях, касаюсь макушки, наклоняюсь и касаюсь большого пальца ноги. То есть, кончика сапога. Теперь я раскинул руки, вдох-выдох, обнял себя и мысленно произнес: «Что мое — мое, что взято — вернулось, что взято — исчезло». Повторять трижды. Все всё поняли?

Раздался нестройный согласный гул.

— Пробуем!

В тот же момент во всей аудитории пропали стулья и парты, и студенты, вместе с чернильницами и тетрадями повалились на пол.

— Упс, — хохотнул магистр, — неловко вышло. Приступайте к ритуалу!

Быстро убрав перо и тетрадь, Иржин поднялась на ноги и сконцентрировалась. Повторяя все показанное магистром, она не переставала думать о том, что ритуал очень старый. Очень-очень старый, из тех времен, когда маги не придавали своим действиям «красивости».

«Современные ритуалы требуют куда больше, чем пара слов и несколько пригоршней силы», хмыкнула про себя Иржин. «Узнать бы побольше о древних ритуалах, но откуда свободное время взять?»

— Все молодцы, — громко произнес магистр. — Складываем домашнее задание в короб и выходим, выходим. Не раздражаем магистра больше необходимого!

Студенты, подкрепленные добрым словом, шустро вымелись из кабинета и как горох ссыпались вниз по лестнице.

— Нас ждет магистр Альтер, — хмыкнула Вик, — а потом теория телепортации и обед. Я уже проголодалась, если честно. Надо будет на Зеркальной неделе закупить шоколад в промышленных количествах. И таскать на занятия, потому что моему организму катастрофически не хватает еды.

Леди дер Томна пожала плечами, она тоже чувствовала легкий голод, но шоколад… Шоколад, по мнению Иржин, это не еда и голод им не утолить. Вот бутерброды с морсом — это прекрасно. Или вяленое мясо…

«Точно! Надо будет забрать из дома вяленое мясо», воодушевилась Ирж. «Погрыз листик между занятиями и голод не донимает»

Добравшись до мэтра Альтера, друзья заняли свои места и принялись отрабатывать «изящный наклон головы». Потому что «ужасающе грубые движения» могут разрушить любую репутацию.

— Неудачным кивком можно смертельно оскорбить человека, — трагично произнес мэтр.

— Да, если сломать собеседнику нос лбом, — буркнула сердитая Тродваг.

— А вы думаете, так не случается? Бал это прекрасно, но… Толчея, огромное скопление народа, усталость, потеря координации и, — мэтр выдержал паузу, — и да, можно ударить собеседника головой в нос. Или просто столкнуться головами. Да и вообще, вам, мои драгоценные, шея дана не для того, чтобы платки на ней затягивать. Пользуйтесь тем, чем вас одарила природа!

В общем, на теорию телепортации друзья шли и потирали ноющие шеи.

— Вот недаром некоторые леди кажутся шарнирными куклами, а не людьми, — ворчала Вик. — Видели бы вы, как двигается моя матушка — все выверено до секунды. Ужасно смотрится со стороны. Особенно вкупе с равнодушной улыбкой. Мне кажется там, за фасадом, человека уже нет.

Иржин пожала плечами. Дарина дер Томна тоже очень грациозно двигалась, но при этом оставалась полной жизни. Кроме тех странных моментов, когда она переставала разговаривать и погружалась в себя. Тогда она казалась скорбным призраком, скользящим по грани между жизнью и смертью.