Перчаток обратно не надевает. Молчит и продолжает меня рассматривать — чёрным неподвижным изваянием. А я рассматриваю его.

Подмечаю новые детали. Тёмные волосы снова приглажены и кажутся слегка влажными, по виску ползёт капля воды. Умывался? Почему-то уверена, что ледяной водой. Взгляд больше не тяжёлый, не давящий и какой-то подозрительно невозмутимый. Как будто отгородился щитом, чтоб я не прочитала ненароком его мысли, а сам в это время о чём-то усиленно думает. Я поседею скоро, как хочется узнать, о чём!!

— Что ты… решил?

Угу, флиртовать я собиралась! Таким голосом — как у цыплёнка полузадушенного, самое оно!

— Решил, что дети не должны отвечать за грехи родителей.

Выдыхаю с облегчением… Но с грустью констатирую, что от всяческих этих тревог романтическое настроение из меня окончательно выветрилось. Хотя какое там оно было романтическое — в моих обстоятельствах и при окружающей-то обстановочке… Но всё равно теперь не могу думать ни о чём другом, как только о страшной трагедии, которая странным образом нас объединила с этим чужим человеком.

— Получается, мы оба в тот день потеряли близких людей…

Он едва заметно кивает вместо ответа и на секунду прикрывает глаза.

— Мне правда очень жаль, что так случилось с твоей женой. Ты мне веришь? Инквизиторы же могут чувствовать ложь?

— Да.

— Да, могут чувствовать?

— «Да» на оба вопроса.

Это очень хорошо. Что он мне верит хотя бы в этом.

Не знаю, кто меня дёргает за язык, но следующий вопрос срывается с него раньше, чем успеваю себя остановить.

— Ты её любил? Свою жену.

Удивлённо изогнутая бровь. Кажется, снова ставлю в тупик своего Инквизитора. Честно говоря, вообще не понимаю, как он терпит такую неправильную ведьму. Мы ведь снова поменялись ролями… но мне и правда ужасно хочется знать. И — о чудо! — он снисходит до ответа.

— Я познакомился с невестой за неделю до свадьбы. Политический брак по договорённости. До самого венчания она воспитывалась в пансионе. Я не успел понять.

— Разве так много времени нужно, чтобы понять, любишь человека или нет?

Мамочки родные, что за околесицу я несу… И правильно синеглазый не отвечает — нечего отвечать на всякие глупости. Как бы только научиться брать слова обратно. Может, есть такая магия, я просто не знаю? Мне бы точно пригодилась.

А внимательный взгляд синих глаз меж тем снова прохаживается по моему лицу — сверху вниз — и у меня неожиданно начинают гореть губы. Кожа совсем пересохла, облизываю их, чтобы хоть немного полегчало… но отчего-то не легчает.

— Можно мне… воды?

— Что?.. ах да, разумеется.

На секунду жалею, что попросила — он же сейчас встанет и снова уйдёт… Но Инквизитор просто щёлкает пальцами — в воздухе вспыхивает синяя искра, из которой расцветает лепестками огонёк, и прямо из него материализуется странная ёмкость с водой. Прозрачная, из какого-то красивого материала, в котором сверкает искрами отражение света лампы. Никогда такого не видела! Мягко опускается в Инквизиторскую ладонь. Я и забыла, что в Инквизиторы попадают только очень сильные маги.

— Это что такое?.. — шепчу заворожённо.

— Вода. Ты же сама просила. В бокале, хрустальном… гм. Понятно. Дикая ты, Эби, — мягко улыбается синеглазый краешком губ. А потом встаёт, слегка покачнувшись, и медленно движется ко мне.

А у меня мозги становятся ватные и сердце стучит, кажется, во всём организме сразу. Вроде был у меня какой-то план… но хоть убейте, не могу вспомнить, какой.

Дёргаю рукой, запоздало вспомнив, что до сих пор прикована. Инквизитор хмурится на секунду, словно и сам об этом забыл. А потом опирается левой ладонью о камень стены рядом со мной, а в другой — протягивает бокал. Прижимает холодный край этой странной ёмкости к моим губам, наклоняет.

Слишком близко. Прячу смущение за пологом ресниц. Так пить очень трудно, у меня получается совсем неуклюже, капли воды бегут по подбородку, срываются вниз и падают на платье, расползаясь тёмными пятнами.

Почему-то ни одной шутки о моей неловкости и дикости, хотя я и опасалась. Просто молча убирает бокал. Вскидываю взгляд и застреваю в ответном потемневшем, как колючка репейника в волосах. Мы сцепились взглядами намертво.

— Достаточно… спасибо.

— Я тоже думаю, что хватит.