— Как они могут бегать со своими книжками, когда рядом лежит еще теплое тело их коллеги, учителя. Как? — прошептала я непослушными губами.

— Мужчины, — прошипела она, — им важно их дело, их амбиции.

Смело перешагнув через линии ритуального круга, женщина присела рядом с подругой и ладонью прикрыла глаза Алие. Собрала ее руки на груди и перевязала шелковым платочком. Все почти как у нас. А потом, не удержавшись, Мелисса коснулась губами лба покойницы и что-то прошептала.

— Но разве это правильно? — выдохнула я. — Они ведь даже не попытались исцелить.

Мне все не давал покоя факт безразличия.

— Нет, не правильно. Но такова реальность. В этом мире пока правит сильный пол, но все измениться, постепенно, просто нужен пример. Женщина, которая сможет встать на одну ступень с мужчиной, — ХоШио поднялась. В ее глазах стояли слезы. — Пойдемте со мной. Здесь мы не нужны. Пусть бегают со своими драгоценными книгами и библиотекой.

— Мне сказали быть на виду, — промямлила я неуверенно.

— Для чего? — она горько усмехнулась. — Разве сейчас кому-то из них есть дело до того, где вы стоите? Они носятся со своими бумагами и уликами.

В этом она была права. Про меня забыли все, оставив стоять рядом с покойницей и уснувшим опаленным энтом.

Я не знаю как, но я смогла сдвинуться с места и последовать за своей начальницей. То, что творилось вокруг, я не могла адекватно воспринимать. Это вогнало в ступор.

Мы медленно брели по аллейке в общежитие. Мелисса вытерла ладошкой слезы на глазах.

Так жаль ее было.

Я обернулась и посмотрела на административное здание с почерневшими оконными глазницами. Там, вдалеке, по-прежнему бегали с книгами. Никто даже не заметил, что я ушла.

Хронок, застыв на месте, лишь слабо шевелил ветвями, а у его корней продолжало лежать забытое тело Алии Олио.

Зачем она пыталась спалить библиотеку? Что двигало ею? Так злилась на меня и на декана. Вспомнилась история, рассказанная Марикой, о девушке, которую эта женщина попыталась изуродовать. Я не представляла, какой больной должна быть любовь к мужчине, чтобы довести себя до таких крайностей.

Отвернувшись, я поймала на себе взгляд счастливо улыбающейся ХоШио.

— Мелисса, — у меня по спине прошелся холодок.

— Вы очень доверчивы, Ирина, — ХоШио остановилась посреди аллейки и буквально сунула мне в руки странную коробочку.

— Что это? — не поняла я. Мое тело после соприкосновения с этим предметом словно парализовало. Чувства сошли на нет, будто заледенело все внутри. Апатия. Безразличие. Я понимала, что передо мной, скорее всего, убийца, но мне было все равно. Осталось только любопытство.

Я держала в негнущихся руках на вид деревянную очень гладкую шкатулку размером с кулак. На серой отполированной поверхности отражались блики луны.

— Это "хранитель души". Артефакт, сделанный из дерева Анчар. Вам, наверное, еще никто не успел рассказать, почему высшая аристократия так противится тому, чтобы дети некроманты получили право в буквальном смысле на жизнь.

Я оторвала свой взгляд от коробочки и перевела его на свою начальницу.

— Нет, — превозмогая паралич, я с трудом склонила голову и словно древняя старуха трясущейся рукою поднесла коробочку к глазам. — А для чего это?

Любопытство.

Да, испытывала я только это чувство. А еще перед моими глазами встала та картина в библиотеке, отображающая весь ужас смерти маленького мальчика. Этот мир был нездоров, общество больно и эта женщина, что стояла передо мной в широких мужских брюках и свободной рубашке с закатанными рукавами тоже нуждалась во врачебной помощи.

Я снова перевела взгляд на коробочку, что словно приросла к моим рукам. Она была холодна на ощупь и необычно легка. Будто материал, из которого ее сделали, невесомый.

— Вы задаете правильные вопросы, Ирина. Самые правильные! — ХоШио смотрела на меня очень пугающе. — Это накопитель энергии. Он необходим для многих вещей, например, чтобы создать мощный усилитель собственного дара, или для открытия портала и вызова демона. Вы ведь чувствуете его силу, да? Я много лет носила такой в кармане. Знаете, это здорово помогает убить лишние эмоции. Полезная вещь и нужна очень любому магу, но вот беда — изъять магию в нужном количестве можно только из одаренных некромантов. Тьма, она столь плотно переплетается с душой носителя, что после его смерти никуда не исчезает.

— Я не понимаю, — я честно пыталась вникнуть в слова Мелиссы, но смысл ускользал.

Женщина неприятно улыбнулась и подошла ближе. Ее взгляд пробежался по пустой аллее. Мы были примерно посередине у большой клумбы, где Хаул рвал для меня красивые большие красные цветы. Небо было ясным, в зарослях деревьев щебетали птицы. Всю идиллию портила лишь сумасшедшая, стоящая напротив недвижимой меня.

— Что же, раз никто нам не мешает, почему бы и не поделиться своими грандиозными планами и познаниями. Это так угнетает, когда и поговорить не с кем, — лицо женщины перекосило подобием улыбки, а я смекнула, что долгое ношение при себе этого артефакта до добра не доводит. — Да, я многое знаю, Ирина. Я достойна править, как потомок императорской семьи. Я далеко пойду: стану великой и эти артефакты мне очень помогут. Поэтому никак нельзя позволить твоему дотошному, мерзкому и вездесущему ДартФао открыть здесь специальность "некромантия".