Ратмир стоял, скрестив на груди руки и лишь перекатывал соломинку в зубах.

— Тебе не дала, так ты теперь нам не даешь повеселиться?

— Отпусти, — все также спокойно произнес хмырь, даже не сдвинувшись с места. — Девушка против.

Троица надсадно захрипела от смеха, поражаясь тому факту, что им придется считаться с моим мнением видимо.

— А то что? — “Золотой зуб” вытащил нож и как-будто между прочим стал чистить им свои ногти, такие же черные как и гнилые зубы.

Скосив взгляд в его сторону, я увидела как Ратмир сбросил с плеч сумку. Его движения были медленными и размеренными, что вызвало очередную порцию веселья у приятелей. Но едва его поклажа коснулась земли, он быстрой тенью метнулся к вооруженному мужчине. Крепко зажатая, словно в тисках, в грязных лапах разбойника, я лишь услышала хруст кости и звон металла от упавшего ножа.

— Эй, — единственное, что успел сказать третий нападавший, что попытался прийти на выручку обезоруженному товарищу.

Рывок в сторону и меня развернули лицом к побоищу, которое таким и назвать было сложно. “Золотой зуб” нянчил свою поломанную руку, а его приятель пытался зажать разбитый нос, из которого уже начала хлестать кровь.

— Не трогай меня, — мой несостоявшийся насильник попятился назад, прикрываясь мной как живым щитом.

— Отпусти ее.

Тиски ослабились и уже спустя мгновение я услышала топот копыт лошади уносящей вдаль моего обидчика. То ли слова хмыря имели столь чудодейственную силу, то ли его зеленеющая кожа оказалась слишком сильным потрясением, но оставшиеся разбойники поспешили последовать примеру товарища и бросились наутек, на ходу седлая коней.

— Говорил же, что животные меня боятся, — Ратмир притворно вздохнул, улыбаясь и поднимая сумку с земли.

Глава 13

— Спасибо, — я ненадолго замялась, а потом добавила: — За помощь.

Удивительно как легко ему удалось справиться с разбойниками, и пусть это были не головорезы с большой дороги в моих глазах это был настоящий подвиг. Хотя бы потому что я подобного никогда не видела, и не дрались за меня никогда. В Светлограде в общем-то мою честь не от кого было защищать.

— На хлеб не намажешь, — усмехнулся хмырь, чем быстро спустил мою восторженную душу обратно на бренную землю. Размечталась тут, ага, защитника нашла…

— Уверена, принц Терен щедро вознаградит тебя за спасение своей невесты, — уверенно сказала я, вспомнив о своей гордости.

Лицо мужчины заметно скривилось от одного упоминания венценосного эльфа.

— Будем надеяться, принцесса. Но зачем ждать? Вознаградить меня можешь и ты, — гаденькая улыбка Ратмира снесла как цунами мою уверенность, оставив после себя только страх и растерянность.

— У меня нет денег, — пошла я на попятную, надеясь на мирный исход.

— Все феи такие меркантильные? Я же тебя спасал? Спасал. Я устал! Очень даже, — по самодовольной роже хмыря трудно было сказать об усталости, но спорить я не стала. На всякий случай. — В общем, неси-ка ты, подруга, сумку вместо меня.

— К-как?

— Ну, желательно молча. Крыльев нет, ничего не мешает тебе одеть ее на спину. Ну, чтобы легче было, — заботливо протянул Ратмир мне свою поклажу.

И пусть сумка была не тяжелой, но унижение при этом я испытала вполне ощутимое. Да уж, внимания хмыря испугалась, а от просьбы нести сумку — разочаровалась. Глупая!

Ратмир теперь шел впереди, держа руки в карманах и запрокинув голову к весеннему солнышку. Я же плелась позади, буравя взглядом его спину. На его счастье, феи не умеют воспламенять одним взглядом, иначе он давно бы стал горсткой пепла.

То ли от жалости к себе, то ли просто от вселенской обиды за всех обделенных начала шмыгать носом. Хмырь повернулся несколько раз ко мне, обеспокоенно вглядываясь в лицо, но каждый раз снова продолжал путь.

До первого привала я еле дотащилась. Сумка с каждым шагом казалась все тяжелее, даже испарина выступила на лбу.

— Возьми, — Ратмир выудил из сумки какой-то корешок и протянул его мне. — Надо разжевать. Будет горько, но выплевывать нельзя.

— Отравить меня решил вдобавок?

— Черт! И почему я сразу не додумался? — Ратмир насмешливо склонил голову набок. Видя, что я не собираюсь брать сомнительное растение, он сжал пальцами мою челюсть и едва ли не насильно впихнул корешок. — Как дитя малое…

— Нафеюсь оно чифтое? — кое-как с набитым ртом проговорила я.

— Надейся.

Хотелось сказать много всего этому нахалу. И желательно из репертуара недостойного целомудренных и благочестивых феечек. Но вместо этого я молча жевала злополучный корень. Горечь опускалась в горло, обжигая его. На какое-то время даже стало легче дышать, но, увы, ненадолго.

Как только мы продолжили свой путь, усталость снова вернулась, да еще и в большем объеме, чем раньше. Я с трудом переставляла ноги, хотя шла налегке. Ратмир сразу же после привала забрал сумку обратно. Яркое солнышко совершенно не грело. Кутаясь в длинные полы куртки от промозглого ветерка, я удивлялась, как хмырь не мерзнет. Куртку он закинул на плечо, и даже рукава рубашки закатал.

— Как ты? — вдруг прямо передо мной появилось лицо Ратмира, которое почему-то двоилось в глазах. Да и вообще выглядело каким-то смазанным. Может корешок был галлюциногенным?