Мужчина напротив был гораздо сильнее меня, я это знала, чувствовала всем своим существом. Плечи его были ровными, руки расслабленными, лицо спокойным, но внутри он был напряжен как пружина. Если я ударю первая, он ответит. Не может не ответить. И демон знает, что случится.

Эйнар медленно поднял руки и отрицательно покачал головой:

— Вильгельмина, это какая-то ошибка. Не делайте поспешных выводов — проникновенно произнес дракон, и электрический разряд прошиб мой позвоночник, острой болью отзываясь в затылке.

Чувства меня обуяли двоякие. Вот я стою в тюремной камере с пятью трупами и их потенциальным убийцей. Против наместника выдвинуто обвинение, да, это слова всего лишь живого мертвеца, но ему нет смысла врать. И его показания вполне имеют вес и значимость в нашей стране, таковы законы. В столице у императора лежит несколько писем, которые косвенно намекают на самоуправство драконов.

Казалось бы, хватай чешуйчатого за хвост и закрывай дело. Наплюй на мелкие нестыковки, при должном желании умелый следователь всегда найдет, как сгладить в деле неровные края. А уж там, не сложно догадаться, как крысы из щелей, начнут вылезать обиженные и недовольные, которым никогда не нравилось правление Регнволда. Возможно даже, долину накроет волна паники и беспорядков, но быстро все стихнет. Тибериус, конечно, огорчится немного, но быстро найдет замену наместнику, а я смогу завершить свою карьеру на высокой ноте и отправиться, наконец, на берега теплого южного моря.

Звучит великолепно, и кажется, что все очень просто! Но, демон меня побери, я была в корне не согласна с таким развитием событий. Моя интуиция буквально вопила, что не так все просто в северной провинции! Можно было бы закрыть глаза, но я не могла жить в разрезе со своей совестью.

На протяжении нескольких секунд мы с Эйнаром так и стояли недвижно друг напротив друга, напряженно всматриваясь в глаза. Он был безоружен, на первый взгляд, и я решила рискнуть и отвела руку вниз. Огненный пульсар исчез, растаял на кончиках моих пальцев, и грудь дракона с протяжным выдохом опустилась. Одними губами он шепнул: «спасибо», а я отвела от мужчины свой взгляд.

Это все не ради него, он по-прежнему под моим подозрением. Это все во имя истины. Не больше и не меньше.

Совместное с ведьмой расследование неожиданно заиграло для дракона новыми яркими красками. С Вильгельминой ему было просто, весело, легко в общении и, демон его побери, как-то очень волнительно. Ведьмочка так очаровательно описывала процесс зомбирования, что Эйнар, на удивление, пришел в полный восторг. А ведь раньше он и подумать не мог, что обсуждение живых мертвецов может быть таким интересным.

А еще от госпожи ин Атей исходил такой приятный, едва уловимый аромат, что дракон нет-нет, да и оказывался в соблазнительной близости от ведьмы. Жмурил глаза, пока она возилась со своим чемоданчиком, втягивал воздух глубоко-глубоко в легкие и старался больше не дышать. Вильгельмина нервничала, немного злилась, а ему, наоборот, казалось ее поведение забавным.

Но стоило ведьме начать ритуал, как его внутренний дракон недовольно заурчал. Вот вроде бы не было причин сомневаться в профессионализме госпожи верховного мага, но чешуйчатый паникер в душе ворчал и не мог прекратить волноваться за рыжую ведьму. Решение нашлось довольно быстро — Эйнар спрятал рыжую макушку за свою спину и только после этого вздохнул с облегчением. Да, так работать ему стало определенно легче. И все шло хорошо, пока мертвец не назвал его имя.

Дракон вмиг подобрался и ни на шутку разозлился, отчего ему нестерпимо захотелось своим огненным дыханием спалить дотла неразумное существо, столь нагло его оклеветавшее. И одновременно с этим мужчина отчетливо ощутил угрозу за своей спиной. Магия заструилась под кожей, готовая выплеснуться в неприятеля острыми ледяными пиками.

Эйнар резко обернулся и застыл, наблюдая перед собой Вильгельмину с воинственно занесенным пульсаром в руке. Увидел, и в следующую секунду произошло что-то из ряда вон выходящее. Внутренний ящер взбунтовался, недовольно рыкнул и рассеял смертельное заклинание, оставив Эйнара безоружным перед лицом опасности. Щелкни Вильгельмина пальцами, и он ощутил бы все прелести загробной жизни.

Эйнар медленно поднял руки и затаил дыхание, опасаясь, что рука ведьмы дрогнет в нервном напряжении, и она все же поджарит его как ужа на сковородке. Вдобавок его напрягал еще тот момент, что его вредная драконья сущность натворила дел и тихонечко залегла себе на дно, будто каждый из них по отдельности. Возмутительно!

И пока вредный дракон не подавал признаков жизни, мужчина стоял и слушал тишину тюремной камеры, нарушаемую размеренным стуком капель воды в темном углу, тихим сдавленным дыханием ведьмы и… бешеным стуком ее сердца. Серые глаза широко распахнулись, зрачок резко расширился, жадно заполняя собой серебряную радужку, и впился алчным взором в изумрудную зелень женских глаз. Большие, напуганные, прекрасные глаза в обрамлении густых, едва подрагивающих черных ресниц. Эйнар смотрел и видел на их дне панику, сомнение и страх. Слышал нервный, срывающийся вскачь стук женского сердца. Чудо ли? Но нет, осколок льдины в его груди молчал.

Дракон в душе яростно зарычал и вновь затих, недовольно свернувшись клубком, будто обиделся на мужчину, мол, теперь-то уж точно выкручивайся сам, как умеешь, раз не видишь дальше своего носа.

— Вильгельмина, это какая-то ошибка. — сдавленно прохрипел Эйнар, продолжая гипнотизировать ведьму взглядом.

О чем она думает? Оценивает степень его вины или просчитывает, как проще избавиться от предполагаемого убийцы, пока он не нанес удар первым? И ведь ведьмочка даже не представляет, что он сейчас перед ней стоит как никогда беззащитный и уязвимый, и все из-за обнаглевший, вредной драконьей сущности.