— А я как раз о ней. Знаешь, куда он ее «катал»?

— Так он со мной и поделился! — фыркнула Кристин, уловив, однако, в голосе Северянина нотки сдерживаемой ярости.

— Но вы же связаны с ней! — не выдержав, прошипел вампир. — Говори!

Глаза Крис брызнули синими искрами от возмущения и обиды. Но голос был ровным — в нем послышалась грусть.

– Если нас разделяет временной портал, я почти перестаю ее чувствовать…

Арн ожидал чего-то подобного — из еговзгляда и голоса пропала сталь.

– Сколько ей теперь восстанавливаться? — произнес он, ни к кому не обращаясь. — В чьем прошлом они были, и что такого натворили, что им решили обрушить портал?

– Возможно, причина в другом, мой гуру…

– Что?

— Возможно, ей не давали вернуться к тебе. Как там, в библии Предвечных? «Когда мрак объединится со светом, вампир перестанет быть зверем, человек — едой, ибо и тем и другим будет даровано солнце, пища и долголетие; и все иные сущности присоединятся к этому миру открыто и во благо».

— Что ты такое говоришь?

– Я не знаю, где она была. Но я чувствовала то же, что и она. Согласиться на боль, причиняемую венцом, можно только по очень серьезной причине. Ничего серьезнее, чем жизнь нашего Клана — и, в первую очередь, твоя, Северянин — для Олив нет. Я первая испытала на себе ее магию — тогда, в Шривпорте, в самолете — помнишь? Тогда для тебя все было только игрой… Теперь понравится тебе или нет — ты связан с ней ничуть не меньше, чем я. Как и все другие в этом доме. Центр здесь не причем: они лишь провели мне тотальную замену клеток Спенсера — ведь я его Дитя.

— Знаю… замену на клетки Олив и синтетику, — отмахнулся Северянин.

— О, великий и ужасный… — усмехнулась рыжая. — Дай слово, что сейчас же уйдешь, как только я договорю — Олив нужна моя жизнь в прямом смысле. И тебе здесь нечего будет делать.

— Будешь мне диктовать, козявка?!

— А ты не хочешь, чтобы она пришла в себя?

— Договаривай, рыжий стервёныш. Я все равно останусь.

— Тогда пересядь в кресло и не жужжи. Серьезно.

Вампир нехотя подчинился — видно было, что перепалка ему надоела. Крис прикрыла глаза и продолжила, но Арн заметил, что говорить вампирша стала замедленно, почти на автомате. Теперь даже если ему что-то и не понравится, он не сможет и пальцем тронуть рыжую, потому что на его глазах она становилась доппелем Олив, ее батарейкой «энерджайзер»…

— … я восстановлена вашими клетками — твоими и Олив. Иначе, Клан не смог бы меня принять, а я, в свою очередь, не смогла бы существовать в нем. Да и вообще существовать, потому что вынести пустоту от потери Создателя невозможно… А Олив отказалась заменить его, когда ей предложили… Ты знал, что они могут и это? Я на ее отказ тогда жутко обиделась, потому что не понимала. Теперь знаю: все, что делает с нами Олив, она делает, чтобы возродить все то, что когда-то делало нас людьми в лучшем смысле этого слова.

— Вот ведь, твою мать… — растерянно пробормотал Северянин.

— Поначалу она это делала бессознательно — это ей просто диктовала ее суть, ее предназначение. Этому невозможно противостоять, как и приказам Создателя — нам ли не знать. В какой-то момент, она перестала сопротивляться этой силе, доверилась ей. Так и сказала мне: «Я — как выпущенная стрела, не свернуть. Но и на полпути ничего не случится — я не умру, что бы ни происходило».

Это было так не похоже на нее прежнюю, изо всех сил желающую вернуться в сонный мирок захолустного Десото! Ведь и к горбунье Аддлер она пришла именно за тем, чтобы снова стать незаметной серой мышкой, спрятаться от тебя и моего Создателя. А вместо этого попала в волшебный мир и получила статус Посредника. А теперь и вовсе стала джинном из бутылки…

— Джинни… — машинально поправил Северянин. — Достаточно. Сосредоточься на ней — хочу посмотреть, как ты это делаешь.

— Не знаю, как это выглядит со стороны. Возможно, ты ничего не увидишь, и я просто буду казаться спящей. Но состояние Лив должно измениться к лучшему. Все, Арн, я отключаюсь. Уходи.

Викинг увидел, как ее лицо сначала закаменело, как обычно у вампиров при дневном сне, но через пару минут — расслабилось, как у обычного, спящего глубоким сном человека. Некоторое время ничего не происходило.

Затем Арну показалось, что освещение как-то поменялось, хотя, собственно, никакого освещения и не было. Просто белоснежность постельного белья стала приобретать слегка розоватый оттенок. Вампир поднялся, подошел к девушкам и осторожно приподнял край одеяла: из-под него наружу выплеснулось золотисто-алое клубящееся марево, обволакивая лица и кудри на подушках так же, как до этого — тела…

Завороженно Северянин разглядывал эту картину, затем аккуратно сдвинул одеяло в ноги девушкам. Словно огонь, куда плеснули бензина, клубящаяся дымка уплотнилась и саркофагом накрыла все ложе — по поверхности побежали золотистые искры. Арн безотчетно протянул руку и коснулся алого сияния кончиками пальцев.