Марков следил за всем действием поодаль. Когда толпа разошлась, он, порыскав по карманам, вытащил блокнот и огрызок карандаша.

– Прошу прощения?– газетчик подошел к владельцу пролетки.– Меня зовут Антон Марков, я из газеты Белая ночь. Могу поинтересоваться, что здесь произошло?

Часть вторая

1

Поздним вечером, когда маленькая редакция «Белой ночи» готовилась к закрытию, усталый и голодный Марков вошел в кабинет редактора:

– Товарищ Гаврилов!

– Ты мне эти шутки брось!– ворчливо ответил тот.– По домам пора, а ты…

– Виноват, Марк Олегович,– Марков положил ему на стол печатные листки. Редактор придвинул их к себе, посмотрел на Маркова:

– Что это?

Газетчик сел перед ним – самодовольная улыбка играла на его небритом лице.

– Восьмое чудо света!– начал он.– Сегодня, примерно в половине пятого вечера, из окна номера Астории выпала неизвестная девица. Она приземлилась в руки известному хирургу Арцыбашеву, а он (кто бы сомневался?) погрузил девицу в машину и увез в неизвестном направлении. Итак, кто же эта девица? И что собирается делать с ней великий питерский Эскулап?

– Давай ближе к делу, не в театре,– сказал Гаврилов, не любивший позерства.

– А вот я в статье все расписал,– скромнее ответил Марков.– Странное дело. Администрация гостиницы отрицает какой-либо несчастный случай. И никакой девицы они не знают. Но я поговорил с простыми работягами – коридорными, портье, и выяснил несколько интересных подробностей.

– Ну?– поторапливал Гаврилов. На часах было пятнадцать минут десятого, а закрыться редакция должна была еще в девять.

– Эта девица была в люксовых номерах, искала некоего господина Самсонова.

– Подожди-ка…– Гаврилов призадумался.– Это тот, который цирками занимается?

– Он самый. Оказывается, незадолго до прихода девицы, он снял верхний номер. И с ним была женщина. Понимаете, Марк Олегович? Сначала приходит Самсонов с дамой, потом эта…

– Да понял я,– раздраженно ответил редактор.– Дальше что?

– Я навел справки о Самсонове. Совсем несложно, учитывая его известность. Год назад он переманил к себе одну молодую гимнастку…– Марков заговорщицки подмигнул.– А недавно еще одну девушку – но уже дрессировщицу. Вот она-то и была спутницей Самсонова в Астории.

– Интересно…

– У Самсонова просто безумная страсть к женщинам. Полагаю, он развлекался с гимнасткой целый год, пока не нашел себе другую любовницу.

– А что за гимнастка?

– В статье и про это есть,– ответил Марков.– Она, так называемая принцесса цирка, госпожа Эльза.

– Ясно. Арцыбашев тут причем?

– Ну как, причем…– неловко улыбнулся Марков.– Притом. У него, как известно, есть интрижка с какой-то балериной. А тут циркачка. Разве они не могут быть одного теста?

– Хочешь сказать – Эльза могла оказаться любовницей и Самсонова, и Арцыбашева?– предположил Гаврилов.

– А как иначе он оказался поблизости?

– Интересная история. Громкая,– редактор довольно кивнул.– Но в номер я ее не пущу.

– Почему?– Марков, едва удержавшись на стуле, непонимающе посмотрел на Гаврилова.

– Что значит «почему»? Ты сбрендил?!– сердито воскликнул Гаврилов.– Арцыбашев – друг нашего градоначальника, генерала Мамонова, военного прокурора и еще целой кучи очень влиятельных людей! А Самсонов… ты знаешь, что он давал представление для семьи Его Императорского Величества? Императрица тепло отозвалась о нем. Нет, Антон, так не пойдет.

– Да как же…– растерянно сказал Марков.– Я столько времени потратил на расследование, раскапывал…

– И потому я говорю «нет». Твое «расследование», по большей части – просто собрание слухов. Не хватало, чтобы из-за них газету закрыли, даже если они правдивые.

– Ясно,– мрачно блеснув глазами, сказал Марков. Он забрал листки и вышел из кабинета. Вернувшись в свою маленькую, прокуренную комнатушку, в которой он печатал статьи на старой машинке за расшатанным столом, открыл окно и закурил папиросу.

– Отказал?– спросил коллега, с которым он делил комнату.

– Отказал, сука…– не докурив, Марков швырнул папиросу в нарастающую темноту сумерек. Столько труда псу под хвост…

– А я тебе говорил. Ладно, я пойду. Закроешь кабинет?

– Скатертью дорога.

Марков вернулся к своему столу. Его детище – полдесятка набранных мелким шрифтом листков, лежало перед ним в полном недоумении. Марков сокрушенным взглядом смотрел на статью – как он торопился, набирая текст с грубейшими опечатками; как он постоянно поглядывал на время, стремясь обогнать его; подгонял пальцы и мозг работать быстрее…